– Роуз! – Джек заключил в объятия младшую дочь священника. – Только посмотрите! Скажи-ка мне, кто тот счастливчик, который повел тебя к алтарю, и на заре я буду с ним стреляться.
Он припомнил довольно скандальный флирт с семнадцатилетней Роуз во время своего прошлого визита в Портленд-Хаус. Сейчас она похорошела еще больше и перестала краснеть по любому поводу.
– Никого нет, Джек, – ответила она.
Бертран в это время рассказывал Джулиане об их детстве и расспрашивал ее о путешествии.
– Как это? – спросил Джек. – Все мужчины сошли с ума? Значит, ты до сих пор живешь с родителями?
– Я – гувернантка, – сказала она, – в том же доме, где Берти служит управляющим. Семья уехала на праздники, и мы получили двухнедельный отпуск.
Роуз. Кроткая, застенчивая Роуз стала гувернанткой! Женившись на Руби, Фредди постарался найти мужей для своих своячениц. Он добился успеха с довольно миловидной Эдди. Что же случилось с прелестной Роуз?
Кто-то напомнил про чай, и все направились к лестнице, ведущей в гостиную.
– Пойдем, – сказал он, беря Роуз за руку. – Давай спустимся вниз и выпьем по чашке чая. Ты обязана поведать мне, почему такая хорошенькая девушка прячется в классной комнате.
Устремившись вдогонку за остальными, он вспомнил о Джулиане. Джек с облегчением увидел, что она спускается, опираясь на руку Фитца. По другую сторону от нее шла Хорти. Он решил, что сконцентрировать все мысли и внимание на одной леди очень затруднительно, особенно имея природную склонность флиртовать с любой хорошенькой женщиной.
«Менять свои взгляды на жизнь всегда нелегко», – подумал он, мысленно вздохнув.
Глава 7
Бертрана и Рруз уговаривали остаться на ужин, но в этом случае мать напрасно прождала бы их дома, и оба сначала отказались. Однако в конце концов их убедил остаться замечание герцогини о том, что герцог будет очень раздражен, если они не поужинают с ними. А раздражение повредит его подагре.
Позднее Джек прогулялся вместе с ними до их дома, радуясь свежему воздуху и тишине, засвидетельствовал свое почтение священнику и миссис Фитцджеральд и попробовал кусочек пирога. Затем вновь вышел на улицу. На следующий день должны были начаться репетиции театрального представления. Похоже, несмотря на протесты и ребяческую выходку в гостиной, за ним утвердили роль Отелло, подумал Джек. Он гадал, имеет ли какое-то отношение к этому выбору Красотка, и решил, что нет. Утром она предельно ясно дала ему понять, что будет на протяжении всей недели избегать его компании – так же, как и он ее.
Сейчас она была уважаемой дамой и даже более, чем просто уважаемой. Джек полагал, что ее нежелание вспоминать о том времени, когда она нуждалась в его покровительстве и торговала своим телом, вполне естественно. Джек не желал думать о Красотке. И уж совсем ему не хотелось идти в гостиную, где она была в центре внимания. Когда он принял решение прогуляться вместе с Бертраном и Роуз, то, по сути, это было бегством из гостиной.
Усталый Джек с облегчением остановился возле музыкальной комнаты, услышав долетавшие оттуда звуки музыки. Должно быть, это Джулиана играла на фортепиано. Не исключено, что ему повезло и она находилась там одна – он может продолжить ухаживать за ней. Но даже если это была не она, не похоже, чтобы Красотка покинула своих слушателей. Он прекрасно проведет здесь остаток вечера.
Когда Джек приблизился к приоткрытой двери в музыкальную комнату и толкнул ее, он понял, что играли не на фортепиано, а на одной из скрипок. Значит, там расположились Перри или Мартин. Отлично. Он сумеет расслабиться в приятной мужской компании.
Но это были не они. Джек тихо закрыл за собой дверь и медленно пересек комнату, остановившись у рояля, освещенного единственной свечой. Возле инструмента стояла тоненькая черноволосая девочка, прижав к щеке слишком большую для нее скрипку и водя по, струнам смычком, казавшимся больше ее самой. Ее глаза были прикрыты, а движения доказывали, что она полностью погружена в мелодию, которую исполняла. Она играла Бетховена с необычной для ребенка техникой и чувством.
Джек стоял, сложив руки на груди, пока девочка не окончила исполнение. Она не открыла глаза, словно прислушиваясь к эху музыки.
– Великолепно, – мягко произнес он.
Темные глаза, чересчур огромные для тонкого личика, открылись, и скрипка выскользнула из-под ее щеки – девочка попятилась.
– Нет, нет, – сказал он не двигаясь. – Я не собираюсь обижать тебя. Кто ты?
Она быстро и шумно дышала.
– Жаклин, ответила она. – Жаклин Желле. Я не сделала ничего плохого. Просто я знала, что не смогу уснуть. Мне всегда трудно уснуть.
Она – дочь Красотки, носит французское имя, как и мальчик Марсель. В этот момент Джек почувствовал тяжесть на сердце.
– Мучительное ощущение, правда? – спросил он. – Оно называется бессонницей. Иногда я тоже страдаю от нее. Ты талантлива. Наверное, брала уроки?
– Нет, – покачала она головой.
– Кто научил тебя особенной манере игры? – поинтересовался Джек.
Жаклин пожала тоненькими плечами.
– Так играл папа. – Она говорила с мягким французским акцентом.
Джек приподнял брови:
– А другие мелодии ты слышала? Ты умеешь играть что-нибудь еще или эта пьеса единственная?
– Я слышала и другие мелодии, – ответила девочка.
– Тогда сыграй мне что-нибудь, – попросил Джек, подойдя к роялю и облокотившись на него одним локтем.
Целую минуту она стояла, глядя на висящий перед ней ковер, потом поднесла скрипку к щеке и подняла смычок. Она начала играть, не глядя на Джека. Через несколько мгновений Жаклин вновь закрыла глаза, и он понял, что она забыла о его присутствии. Девочка играла Моцарта чуть быстрее, чуть агрессивнее, чем следовало, но в ее исполнении было больше чувства, чем во всех прежде слышанных им.
– Дитя, – тихо сказал он, когда Жаклин закончила играть, открыла глаза и заметила его, – тебе следует брать уроки.
Незаметно для обоих в другом конце комнаты открылась дверь, и кто-то вошел.
– Жаклин! – прозвучал гневный голос. – Что ты здесь делаешь?
* * *
В полдень Изабелла вышла на прогулку – на этот раз с детьми. Ей сказали, что неподалеку через болотистые озера был перекинут внушительный трехарочный мост. Его построили по приказу нынешнего герцога сразу после его женитьбы. С центральной арки моста открывался необыкновенный вид на дом.
Изабелла чувствовала вину за свой приезд. Возможно, ей не следовало принимать приглашение герцогини провести Рождество вместе с детьми в деревне, в дружеской компании. В глубине души она понимала, почему согласилась приехать, хотя до настоящего момента отрицала причину, по которой приняла приглашение.
