Герцог Уитингсби вышел из комнаты, а Филип Дункан, как завороженный, смотрел ему вслед.
* * *
Дети играли на лужайке перед домом. Во всяком случае, мальчики шумно играли в войну. А Мэри лениво качалась на качелях, обмахиваясь книгой, как веером. Был очень жаркий день.
Карету все заметили почти одновременно. С чувством страха и восторга они разглядывали дверцы с гербами, кучера в ливрее и лакея. Глаза у них округлились от удивления, когда они увидели, что карета замедлила ход, въехала в ворота и направилась прямо к их дому.
Дети не стали дожидаться, пока карета подъедет и остановится. Они бросились в дом, каждому хотелось первым поведать эту удивительную новость старшим сестрам. Но в гостиной оказалась одна Пенелопа, которая сидела за вышиванием. Чарити была в садике. Она срезала свежие цветы для букетов, украшающих все комнаты внизу. Но и Пенелопы было достаточно. Ворвавшись в комнату, дети заговорили все сразу, показывая в сторону входной двери.
– Спасибо, хватит! – остановила их Пенелопа. – Давайте по одному, пожалуйста. Что вы видели? Кто приехал? Мистер Миллер? – с надеждой спросила она, приглаживая свои золотистые кудри.
Все замолчали при звуках мужского голоса. Входную дверь дети, конечно, закрыть забыли. Голос был знакомый. Дети, включая и Пенелопу, удивленно переглянулись.
– Фил?
– Филип?
– Это Филип.
– Поверить не могу. Не может быть. Все говорили одновременно.
Их брат появился в дверях гостиной, широко улыбаясь.
– Я думал, здесь по меньшей мере собрались все соседи, такой шум вы подняли! – засмеялся он.
Но прежде чем дети набрали в легкие достаточно воздуха, чтобы достойно приветствовать брата, у него за спиной появился еще кто-то. Филип шагнул в комнату, и теперь все могли рассмотреть незнакомца. Это был красивый, элегантный джентльмен. Вид у него был очень надменный. Одетый в строгое, чрезвычайно модное черное платье, он вертел в своих длинных тонких пальцах ручку лорнета и, подняв брови и поджав губы, не спеша и внимательно оглядывал всех присутствующих.
Впервые в жизни юные члены семьи Дункан стояли неподвижно и молчали. Детям показалось, что это сам сатана решил нанести им визит.
– Пенни, Дэвид, Говард, Мэри, как вы все выросли! – удивленно воскликнул Филип. – Позвольте представить вам герцога Уитингсби.
Несколько секунд в комнате царила гробовая тишина, все Дунканы окаменели и лишились дара речи. Наконец Пенелопа первой вспомнила о правилах приличия и сделала глубокий реверанс. Ее примеру последовала Мэри, а мальчики поклонились настоящему живому герцогу, который внушал им страх.
– Мы приехали из Лондона, – сказал Филип. – У его светлости здесь важные дела. Где Чарити?
Его светлость подошел к окну и, сцепив руки за спиной, посмотрел в сад.
– Она…
Но закончить предложение Пенелопе не пришлось. На пороге с огромным букетом цветов в руках появилась Чарити. Она увидела брата и лицо ее просияло.
– Филип! – радостно закричала она. – Фил, какой чудесный сюрприз! И ты нас не известил о своем приезде, негодник! Тебя я ожидала увидеть меньше всего. Что ты тут делаешь? Подожди, я сейчас положу цветы и обниму тебя!
– Может быть, Чарити, не меня ты ожидала увидеть меньше всего, – возразил брат, чувствуя себя очень неловко. – Может быть, здесь есть еще кто-то, кого ты ожидала увидеть даже меньше, чем меня.
Сестра с недоумением взглянула на него, и вдруг какое-то движение у окна привлекло ее внимание. Она взглянула – и застыла на месте.
– Чарити, – в напряженном и неловком молчании послышатся голос Пенелопы. – Ты знакома с герцогом Уитингсби? Он приехал с Филипом по важному…
– Он мой муж, – спокойно сказала Чарити.
Дунканы превратились в мраморные статуи.
– Возможно, мне будет позволено остаться на некоторое время наедине с моей женой, – так же спокойно сказал герцог.
– Мы все пойдем полюбоваться нашим садом, – предложил Филип, увлекая за собой братьев и сестер. Дети с неохотой последовали за ним. Но как только дверь за ними закрылась, раздались громкие и возбужденные голоса, удалявшиеся в сторону черного хода.
* * *
– Чарити.
Странно, но он опять казался ей совершенно чужим. В стенах ее дома он был неуместен. Теперь он снова выглядел как человек, который нанимал ее в гувернантки. В нем было что-то демоническое и очень мужественное.
– Как видите, ваша светлость, – сказала Чарити, кладя охапку цветов на ближайший столик и скрестив руки на груди, – я живу в приличном доме в обществе братьев и сестер. Мы не богаты. Но мы и не нищие. Вам совсем нет необходимости заботиться обо мне.
Ей хотелось засыпать его вопросами: как Огаста? Он скучал по ней? Как поживают Энтони, Гарри, Клодия и Уильям? Он скучал по ней? Чарлз очень страдал, когда леди Мария уехала домой? Есть у них надежда? Он скучал по ней?
– Мне нет необходимости заботиться о вас, – спокойно сказал герцог. – О моей собственной жене.
– По-настоящему я вам не жена, – сказала Чарити. – У нас с вами было только временное соглашение. Свою задачу мы выполнили. Я уехала домой. Вам не следовало ехать вслед за мной.
– По-настоящему вы мне не жена? – спросил он. – Но мы венчались. В церковной книге засвидетельствован наш брак. Я надел вам кольцо на палец, правда, сейчас, как я вижу, вы его не носите. Вы жили в моем доме, вас принимала моя семья. Вы много раз делили со мной брачное ложе. Кто же тогда настоящая жена, скажите на милость, мадам?
– Вы несправедливы, – возразила Чарити. – Это было наше соглашение…
– Мы заключили соглашение, – перебил ее герцог, – по которому вы должны были оказать мне некоторые услуги. Вы остались бы навсегда моей женой, которую я содержал бы в соответствии с вашим положением в обществе.
– Но я не могу принять вашу поддержку, – сказала она. – Оплачивают услуги. А я была вашей женой, ваша светлость. И я не могу принять плату за то, что была вашей женой. Мне это кажется очень похожим на оплату услуг… эээ… проститутки.
Его глаза так вспыхнули, что Чарити испугалась. Когда герцог шагнул к ней, ей пришлось собрать всю свою силу воли, чтобы остаться на месте.
– Проститутки? – прошептал он. От страха у нее губы пересохли, и она облизнула их. – Моей содержанки, мадам? Содержанка использовала бы в постели все свои трюки, и ей заплатили бы за доставленное удовольствие. И проститутке я не дал бы своего имени. Проститутку я не повез бы к себе домой и не представил бы отцу и всей семье. Проститутка не оказалась бы в моей постели в моем собственном доме. Проститутку я не стал бы обеспечивать как герцогиню до конца ее жизни. Вы не моя содержанка, ваша светлость. Вы недостаточно опытны, чтобы быть моей содержанкой. Вы – моя жена.
