Праздник катился своим чередом, в бассейне, окромя двух
красавиц, на которых обратил внимание Мазур, уже плескалась парочка особей
мужескаго полу, которых даже поголовно слепое жюри ни на одном конкурсе не
признало бы аполлонами… И он поймал себя на мысли, что все это начинает ему
нравиться. Нет, не предложение олигарха, а девчушки в бассейне. Да и сама
хитролисая Олеся, даже и памятуя о некоторых прошлых реалиях… Он тряхнул
головой, достал телефон, отошел на несколько шагов в сторону.
– Ты куда звонишь? – спросила Олеся ему в спину.
– Надо мне, – кратко ответил Мазур, отыскивая в
папке «набранные номера» собственный домашний телефон.
– Слушаю вас, – раздалось на том конце. Связь была
отличной – словно он по внутреннему телефону звонил в соседнюю каюту.
Трубку сняла не Нина, а бэбиситер, с которой они оставляли
ребенка.
– О-па, – удивился Мазур, узнав голос. – А
где благоверная?
– Здравствуйте, Кирилл Степанович, это Валя. А Нина уже
спит – у нас ведь уже час ночи…
– Тьфу, и точно! Извини, забыл… А ты чего не дома?
Что-нибудь случилось?
– Нет, все нормально, просто…
В наушнике вдруг послышался неприятный не то визг, не то
писк, и связь прервалась.
Дьявольщина.
Он еще раз набрал номер, но из трубки не раздалось ничего,
даже ласкового, набившего оскомину голоса – мол, «абонент находится вне зоны
действия сети, либо выключен». Мазур с удивлением набрал номер еще раз – эффект
был тот же.
Олеся внимательно наблюдала за его манипуляциями.
– Не соединяется, – сказал Мазур.
– Мы все-таки в море, – напомнила Олеся.
– Тогда бы тут было написано, что нет сети. А так сеть
есть – а даже гудков нема…
– Может, аккумулятор сел?
– Экран-то горит. И денег на счету полно…
– Попробуй с моего, – Олеся протянула Мазуру
изящную «раскладушку». – Жене, небось, звонишь?
– Ей, любимой, кому ж еще-то… – Мазур
сосредоточенно нажимал крохотные кнопки. – Та же ерунда.
– Значит, точно вышли из зоны действия сети, –
рассудительно сказала Олеся.
– Ничего другого на ум не приходит… – Мазур
понятия не имел, как далеко в море распространяется зона охвата украинских
операторов. Но ведь значок наличия сети высвечивался!
В мозгу тихонько тренькнул сигнал опасности.
Что-то было не так.
– А тебе очень надо позвонить?
– Да понимаешь, волнуется она…
– Ну понятно, родила недавно, да? – Олеся
прищурилась.
– А ты откуда…
– Да все я знаю, не смущайся. Ладно, пойдем-ка к одному
человечку, у него спутниковый телефон всегда с собой – любит человек игрушки.
* * *
Некто Семен, одиноко развалившийся в шезлонге на второй
палубе, был уже тепленький и поэтому встретил их как самых дорогих друзей.
– О, какие люди! – воскликнул он. – Счас мы с
вами вмажем… Олеся, солнце мое, куда ты все время пропадаешь?! Я уже замучился
тебя искать… – тут он перевел мутноватый, но не потерявший остроты взгляд
на Мазура и картинно закрыл себе рот обеими руками. – Ой! Прошу пардону, и
вовсе я не имел ничего в… в виду, – последнее слово далось ему с трудом.
– Сема, у тебя телефон с собой? – мягко спросила
Олеся, видимо привыкшая к этаким эскападам.
– Так о тож! – Семен откуда-то из-за шезлонга
выудил матового цвета хреновину (Мазур признал в ней спутниковый телефон Глобал
стар Qualcomm), откинул антенну. Сказал гордо: – Куда звонить будем? Моя
игрушка даже в Антарктиде работает, можно с пингвинами говорить! Я однажды как
раз оттуда звонил… ну, в круизе были… а у пингвинов связи нет, так я без
проблем…
Мазур продиктовал номер.
Семен потыкал толстыми пальцами в кнопки, приложил к уху, а
потом недоуменно посмотрел на телефон.
– Че за херня…
– Ладно, не стоит, – Мазур, подхватив под локоть
Олесю, отошел. Оглянулся на миг – Семен продолжать тупо нажимать кнопки.
– Что случилось? – напряжение Мазура передалось и
Олесе.
– Ничего, все нормально, – Мазур увлекал ее за
собой, на нижнюю палубу, сторожко смотря по сторонам.
Не нравились ему такие сюрпризы, ох не нравились! Походя он
отметил, что давешний кораблик уже близко, кабельтовых в двух, и антенн у него
многовато для МРС
[8]
. Нет точно, такие антенны у нас применяют…
да это ж комплекс РЭБ
[9]
, натурально! И очертания, судя по
корпусу и надстройкам, и остальному… ну точно, наш, родимый «Шершень», по
натовской классификации – Observation Island.
Так. И что это означает?
И тут один из бодигардов, доселе примеченный разве что
наметанным глазом адмирала, подломился в коленях и, как марионетка с
обрезанными нитями, осел на палубу. И никто не обернулся, никто ничего не
заметил, столь бесшумно и гладко сработала рука невидимого косаря.
Заметила разве что Олеська, которая проследила за взглядом
Мазура, – заметила и раскрыла рот, но крик был задавлен на корню его
ладонью.
– Тихо, – шепнул он ей в ухо. – Только тихо…
И тут же разом погасло все освещение, все гирлянды, вся
иллюминация!
Раздались недовольные выкрики пока еще ничего не понимающих
гостей, и в этой какофонии Мазур не услышал – скорее почувствовал несколько
приглушенных хлопков… и отчего-то ничуть не сомневался, что количество
телохранителей уменьшилось еще на несколько единиц.
А Мазура лихорадочно теребила за рукав Олеся, словно он
электрик и должен немедля поменять внезапно перегоревшие пробки. Не отцепляя ее
настойчивых пальцев от своего локтя, Мазур, придав спутнице заметное ускорение,
направил ее прямой наводкой в ближайшую каюту. Упаковался вослед за ней грамотно,
быстро и тихо, но без всяких этих шпионских кульбитов и тройных сальто в
воздухе. Задраил дверь. Огляделся…
Назвать помещение каютой он, видимо, поторопился.
А предприимчивая Олеся уже колупала ногтями кнопки
стационарного телефона:
