– Постараемся, – сказал Говоров, но не слишком
уверенным голосом. – Я не всесилен, тем более, что моя вотчина –
терроризм, а тут дело малость другое… политическое. Или бытовое. Официально –
категорически не мое поле деятельности, поскольку участие Пасленка в нападении
на «Русалку» не доказано.
«Нет, наверное, придется подключать тяжелую
артиллерию», – решил Мазур.
Он сперва ополоснулся под холодным душем, высосал кружку
премерзкого растворимого кофе, сварганенного Оксаной, и только после этого
позвонил Малышевскому – пять минут теперь уже ничего не решали.
Олигарха Мазур не разбудил, тот уже был на ногах, и был уже,
разумеется, в курсе происшедшего ночью. Он выслушал просьбу Мазура
задействовать все свои связи, нажать на все рычаги и кнопки, чтобы в кратчайшие
сроки получить подробные отчеты об обстоятельствах смерти Пасленка, в
естественность которой не верилось ни секунды. Малышевский заверил Мазура, что
сделает все возможное. Стробачу Мазур звонить не стал, успеется. Да тот и сам,
думается, узнает, как проснется. Включит радио или телевизор – и узнает. Или
доложит кто-то из его банды… Например, правая рука «реваншиста» Кривицкий. Или
сам Иван Сергеевич.
* * *
Честно говоря, подобное развитие событий явилось для Мазура
полной неожиданностью. Нет, будь он Шерлоком Холмсом или просто
сыщиком-профессионалом, тогда, возможно, просчитал бы подобный вариант. Однако
Мазур не был ни тем, ни другим… В принципе, такое развитие событий можно было
бы предположить, будь в деле замешана фигура помельче. Но то, что с доски в два
счета уберут цельного замминистра… Даже не просто уберут, а снесут одним
щелчком, как в русской народной шашечной игре под названием «чапаевцы»? Снесут
моментально, без каких бы то ни было колебаний? Сие плохо укладывалось в
голове…
Впрочем, это только Мазур считал, что замминистра
ликвидировали. Официальная версия утверждала как раз таки обратное: дескать, мы
имеем дело с самой что ни на есть естественной смертью, каковой сплошь и рядом
умирают и простые граждане, и высокопоставленные, что на (простите – в)
Украине, что в иных краях. С этой, официальной, версией Мазур ознакомился в
девять утра, когда на его адрес электронной почты пришли материалы о смерти
Пасленка Павла Андреевича (молодец Малышевский, сработал быстро и качественно,
вот что значит связи!).
Это были фотографии с места происшествия и предварительный
отчет об обстоятельствах смерти замминистра. Мазур быстро пролистал полученные
материалы. Так и есть, все выглядит и впрямь как естественная смерть.
Сзади к нему подошла Оксана, обняла, щекоча прядями волос
щеку. Он раздраженно отмахнулся от нее, мол, погоди, не до того. Слишком
серьезное это дело…
* * *
В общем, события разворачивались следующим образом. Поздно
вечером (а если быть скрупулезно точным – то в десятом часу) Пасленок приехал в
свой загородный дом, расположенный на Караваевых дачах под Киевом. Сказал жене,
что ужинал в городе, что чуть позже выпьет чая, а до того времени хочет хотя бы
часок отдохнуть, потому как чертовски устал на работе. Прошел в кабинет, достал
из бара бутылку любимого армянского коньяку, налил в бокал примерно граммов сто
пятьдесят (совсем как Мазур прошлым вечером, тьфу-тьфу-тьфу), выпил, ничем не
закусывая. Затем вышел на балкон, перекурил, лег на диван… На диване его вскоре
и поразил, старомодно выражаясь, апоплексический удар. Сиречь обширное
кровоизлияние в мозг. Инсульт, иными словами.
Хладный труп обнаружили спустя два часа после того, как
произошло кровоизлияние. Жена нисколько не обеспокоилась тем обстоятельством,
что через час муж не вышел к чаю, как обещал. Обычное дело: лег отдохнуть и
заснул. Собственно, позже супруга и направилась в рабочий кабинет мужа лишь для
того, чтобы Павел Андреевич на всю ночь не остался бы на неудобном кабинетном
диване, а перебрался в спальню…
По вызову в дом Пасленка вместе со «скорой» прибыла и
следственная бригада СБУ. Внезапная смерть чиновника такого ранга – это, знаете
ли, событие отнюдь не рядовое, тут, даже если со стороны все выглядит
благолепно (в смысле отсутствия явного криминала), расследовать все требуется
самым дотошным образом, поскольку ответ придется держать и перед высшим
руководством страны, и перед общественностью с их надоедливыми средствами
массовой информации. Тем более, смерть публичных людей всегда порождает самые
невероятные версии и домыслы, которые лучше разбивать с фактами в руках.
Щелкая кнопкой мыши, Мазур убирал одни фотографии и загружал
другие.
Вот снимок кабинета от двери. Прямо перед окном – письменный
стол, справа книжный шкаф, слева роскошный кожаный диван, на котором находится
покойник. Вот диван с лежащим на нем человеком взят более крупно, видно лицо
человека – с глубокими вертикальными складками у носа, с большим родимым пятном
на щеке. Из носа стекают две засохшие кровяные струи, этой кровью заляпан и
воротник рубашки.
«А господин Пасленок был мужчина видный, – механически
отметил Мазур. – Правда, подзапустил себя, брюхо наел немаленькое…
Впрочем, при его должности сие простительно. Образ жизни – не позавидуешь.
Кабинет, кабинет… Из кабинета на банкет, с банкета на заседание».
Ага, а этот снимок сделан из окна кабинета. Кабинет, кстати,
находится на втором этаже… Отдельно была сфотографирована та самая бутылка
коньяка.
К девяти часам утра было уже получено исследование
содержимого этой самой бутылки. Содержимое вполне подходящее – коньяк без
всяких инородных примесей. Во всяком случае, без таких, которые вызывают
летальный исход. В фужере тоже никаких жутких веществ, кроме остатков коньяка,
не обнаружено…
А вот интересно, с чего это вдруг стали делать анализ
коньяка? От переизбытка бдительности? Или это здесь обычная процедура – в
случае смерти замминистров брать на анализ то, что они выпивали накануне
смерти? Непонятно… Впрочем, не над этим нужно ломать голову…
А все же следовало отдать должное возможностям его нынешних
работодателей. Документы, которые он сейчас просматривал, наверняка находятся
под грифом если не «гостайна», то «совершенно секретно» – это точно. И доступ к
ним имеет весьма ограниченный круг лиц. Малышевский же раздобыл их за какие-то
два часа. Впечатляет, что ни говори.
К документам, кстати, прилагались показания жены Пасленка,
его персонального водителя, охранника на воротах и прислуги. Мазур пробежал их
глазами, но, как и предполагал, ничего интересного для себя не обнаружил.
Мазур встал, повернулся к Оксане:
– Что скажешь?
– Бывают совпадения… – осторожно сказала
она. – Позволь я теперь сяду?
– Да за ради бога…
Оксана села на его место за компом, быстро отыскала в Интернете
какой-то поисковик.
Мазур тем временем набрал номер Говорова.
