– Посмотрел, – сказал в трубку. – Вы сами-то
видели?
– А как же. Я вам это все и отправлял.
– И ваше мнение?
– Ну-у… – Говоров явно собирался с мыслями. –
Честно говоря, я ничего странного и подозрительного не увидел. Не люблю, знаете
ли, дуть на воду, служба научила не искать черта там, где его нет. Тем более…
Кровоизлияние – это ж вроде как следствие повышенного давления. Пасленок был
мужик крупный, а у таких всегда давление высокое. К тому же, работал в
госаппарате, а такая служба тоже нормальному давлению не способствует, как и
здоровью вообще. К тому же, скажите: где в его смерти хоть малейший намек на
криминал? Я, например, ничего не усмотрел.
– Время, только время смерти, – вздохнул Мазур. –
Время, чтоб умереть, он выбрал крайне неудачно. Или, вернее, весьма удачно, это
с какой стороны глядеть… Что ж, верно вы это заметили, что смерть господина
Пасленка выглядит естественнее некуда, не подкопаешься. А может, вы знаете для
чего проводили анализ коньяка в бутылке и фужере?
– Понятия не имею. Но пробуя мыслить логически… Он пил
коньяк перед самой смертью, это установили, и, естественно, решили узнать, а
нет ли связи. Причем, я уверен, никто не искал явный криминал, но мало ли –
коньяк сам по себе был некачественный и это вызвало… Я не медик, я не знаю, что
это может вызвать. Некую закупорку чего-то там в сосудах или еще где, это, в
свою очередь, вызвало что-то еще, пошла цепная реакция и закончилось все
летальным исходом.
– Но почему эту связь сразу принялись искать? Не
дожидаясь вскрытия, медицинского заключения? Может быть, кому-то особо
недоверчивому пришла в голову примерно та же мысль, что и мне…
– Что Пасленка отравили?
– Ну да, примерно так. Я бы сказал, Пасленку помогли.
– Если и помогли, то каким-то иным способом, не
отравлением. Ведь никакого яда не обнаружили…
– В коньяке яда не обнаружили, а не в теле
Пасленка… – сказал Мазур. – Хотя – большинство клеточных ядов вообще
обнаружить не удается – даже на самой современной аппаратуре, вы должны это
знать. А кроме того…
– Вот именно что «кроме того»! – не сдержался
Говоров. – Не можем же мы выкрасть тело из морга республиканской больницы!
А чтобы подступиться к телу в самой больнице, да так, чтобы при этом не
поднялся хай до небес, чтобы не привлечь внимание всех журналюг страны и
иностранных держав – надо задействовать такие административные рычаги… боюсь,
не сдвигаемые рычаги. По крайней мере, мною. Это не по моему ведомству. А на
меня в администрации и так уже смотрят косо из-за атаки на яхту. В общем,
задачка, и уж точно не моего уровня. Это вам к Малышевскому.
– Да я понимаю. А… нужно ли нам ее решать, вот в чем
дело, – вопрос Мазура, скорее, был адресован к самому себе, нежели к
Говорову. – Мы же не следственные органы и доказательства для суда
собирать не должны. И по большому счету плевать, какой именно химией его
траванули: мышьяком или, к примеру, полонием. Наша задача иная… На Пасленке,
как выясняется, цепочка не замыкалась, если не рассматривать уж совсем бредовой
версии, что это он сам себя заказал, верша над собой самосуд за все свои деяния
неправедные. Наша наиглавнейшая задача – пройти по цепочке дальше, а не
собирать доказательства насильственной смерти Пасленка Павла Андреевича.
Поэтому вполне достаточно моей уверенности, что Пасленка убили…
– Но ведь это только ваша уверенность.
– Это вы верно заметили, милейший. Моя. И так уж
получилось, что сейчас принимаю решения именно я. Но и ответственность тоже
моя…
«Ну не бывает таких совпадений, – мог бы сказать Мазур,
если в надумал объяснять что-то Говорову, – что хошь делай, не бывает. Как
говорили древние, этого не может быть, потому что не может быть никогда. То
есть замминистры, конечно, тоже смертны, как смертен был известный всем
дореволюционным гимназистам Кай Юлий Цезарь, как смертны прочие люди… Однако
когда люди умирают аккурат после того, как становится известно об их
причастности к оченно дурнопахнущему делу, тут уж позвольте не верить никаким
сильным по убедительности картинам естественной кончины и никаким заключениям
официальных медицинских светил, буде таковые воспоследуют».
Но это были бы лишние слова. В конце концов, Мазур здесь
главный, а Говоров пусть делает свое дело на своем посту.
– Итак, будем считать, что я всецело прав, –
решительно сказал Мазур. – Подключайте все свои связи в милиции и в СБУ,
подкупая кого надо и за сколько запросят, с Малышевским и Иваном Сергеевичем
эти расходы мы утрясем. Словом, все силы бросайте на решение вот какой задачи…
Начиная с шестнадцати часов вчерашнего дня и до приезда Пасленка к себе домой
его день должен быть установлен до минуты. Я уверен, что где-то в эти часы
отыщется или незапланированная встреча, на которую Пасленок вдруг сорвался,
побросав текущие дела, или неожиданный, не внесенный в списки и не
согласованный с секретариатом посетитель. Или любовница, с которой он
встречался исключительно по четвергам, вдруг позвонила и разнылась: мол,
приезжай, умираю, как хочу тебя. Или какой-нибудь старый приятель, может быть,
даже школьный, который частенько захаживал к Пасленку, принесло его и в этот
день… Словом, – подытожил Мазур, – я должен знать все, что делал
Пасленок в свой последний вечер. Даже если он вдруг незапланированно сорвался в
туалет, я должен об этом знать. Допустим, всегда ходил до ветру не чаще одного
раза в час, а тут вдруг побег через полчаса. Справитесь с заданием, по силам?
– Управимся. Или как у вас говорили, будем стараться.
– Тогда уж «рад стараться, вашбродие». Хотя так у нас
тоже не говорили… Ладно, шутки врозь, пан начальник. Не отвлекаемся. Короче,
управиться желательно побыстрее. И еще я хочу получать данные сразу по мере
поступления. Звоните, шлите по электронной почте, эсэмэсьте… Да, и еще! Надо
каким-то образом раздобыть телефонные номера, с которых звонили Пасленку и по
которым звонил Пасленок в указанное время. Естественно с указанием лиц, за
которыми закреплены эти номера…
– Непростые задачи ставите, Кирилл Степанович. Вы не
забыли, что речь идет о замминистра?
– Такова се ля ви, дорогой Анатолий Витальевич. Если б
мы с вами работали в службе безопасности уличного ларька, жилось бы нам не в
пример легче… Да, и еще в довесок! Мне нужно, так сказать, жизнеописание
господина Пасленка. И не официальная версия, переписанная из трудовой книжки,
а…
– Версия с упором на компромат, – закончил
Говоров.
– Вот именно, – сказал Мазур. – И то же
самое: сразу присылайте мне, как говорится, по мере поступления…
– Ну, с жизнеописанием – это проще всего, – со
вздохом сказал Говоров. – С остальным придется попотеть…
