Мазур повесил трубку, сказал вслух:
– Уж попотейте, попотейте, р-работнички…
И подумал: «Приятно так работать».
Не надо самому в мыле носиться по городу по всем адресам, а
отдал приказ – и жди исполнения. И ведь исполнят в лучшем виде, не за совесть
работают – за хорошие деньги и перспективу быть полезным и в дальнейшем…
Он повернулся к Оксане, которая что-то азартно искала по
сети:
– И? Что скажешь?
– В чем-то ты прав, если я все верно уловила краем
уха, – пожала она плечами, не отвлекаясь от монитора. – Еще тридцать
лет назад существовали препараты, способные вызвать сердечный приступ или
кровоизлияние у человека вполне здорового и умирать совершенно не
собирающегося…
– Правильно мыслишь, – кивнул Мазур и потянулся к
сигаретам. Интересно, что она там ищет. – Причем некоторые из этих
препаратов были – почему были, они и есть до сих пор – с отложенным сроком
действия… Значешь, что это такое?
– Знаю. Некую хитрую химию в виде жидкости без вкуса и
цвета подливали человеку, допустим, в суп, он его благополучно съедал,
отправлялся по своим делам и какое-то время ходил как ни в чем не бывало, ни о
чем не подозревая и ничего не чувствуя. А через несколько дней вдруг бах – и
падает замертво. Про изотопы я уж и не говорю…
– Именно. Соображаешь. И, поверишь ли, даже у тебя в
парнике растет чудо-овощ, усики которого, если добавить в салатик кому-нибудь,
у кого не лады с сердцем, быстро загонят этого кого-нибудь в могилу, и ни одна
экспертиза… В общем, не помешало бы все это дело тщательно исследовать с помощью
хорошей аппаратуры и толковых спецов.
– У меня нет парника, – очень серьезно сказала
Оксана.
Но Мазур ее уже не слушал, вдруг сообразив…
* * *
Решение о ликвидации Пасленка принималось, ясно дело, никак
не раньше того часа, когда некие Мазур и Стробач вошли в приемную пана
Стороженко. И принималось это решение на ходу. Они (кто бы за этим словом не
скрывался) представляли возможности тех, кто вышел на Стороженко, и здорово
испугались, что теперь доберутся и до Пасленка.
Видимо, от Пасленка оставался если не один шаг до главной
(или реперной) фигуры, то очень немного этих самых шагов. Они чувствовали
острую нехватку времени, им недосуг было изобретать какие-то сложные
многоходовые, многоуровневые комбинации.
Однако, с другой стороны, они не могли и просто убить
замминистра, как какого-нибудь бизнесменишку. Не могли допустить, чтобы
поднялся шум, чтобы лучшие сыщики страны были брошены на это дело. Им нужно
было решить проблему быстро, но одновременно и чисто. В эдаких жестких рамках
возможностей для придумывания комбинаций остается крайне немного. Было
применено что-то простое и действенное, Мазур не сомневался, что как раз из
того набора, что он только что обрисовал Говорову.
Едва Мазур успел положить трубку, как позвонил Стробач. Как
и предполагал Мазур, Тимош узнал о смерти замминистра из новостей по радио.
Когда делал зарядку.
– Гантель на ногу не уронил от неожиданности? –
спросил Мазур.
– Что-то у тебя с юмором стало плохо, адмирал, в
последнее время. Шутки в стиле солдата Швейка.
– А чем тебе Швейк, интересно, не угодил? Какие-то
старые счеты хохлов с чехами?
– Опять сострил тупым концом.
– Согласен, не получается у меня сегодня с шутками.
Зато у других шутников, как ты уже заметил, все получается в лучшем виде. Или
тоже, думаешь, как некоторые, что гражданин Пасленок скончался по естественным
причинам? Например, от естественных переживаний, что на его след вышли сами
Стробач с Мазуром?
– Эта шутка уже получше. А в естественную смерть не
верю ни на грамм. По радиву сказали, дескать, от кровоизлияния. Бывало и в моей
практике, устраивали людям отменные естественные смерти. Такие естественные,
что просто загляденье.
– Так что делать будем, напарник? А как, кстати, на
ридной мове «напарник»?
– Друзяко, – на полном серьезе сказал Стробач, а
Мазур не смог сдержаться и хехекнул. – Я так разумею, друзяко Мазур, что
некие наблюдатели зафиксировали наш с тобой визит к Стороженко и совместную
поездку вместе с мэром к синему морю. Сразу встает вопрос – кто такой
предусмотрительный оставил наблюдателей рядом с мэром? Сам Пасленок? Возможно.
Тогда, едва наблюдатели отзвонились ему, доложили, что, мол, ошиваются тут
всякие, корочками трясут, как сам Пасленок принялся поспешно названивать
кому-то и докладывать «вести с полей». И некий бугор, выслушав Пасленка, решил,
что пришло время рубить все концы. Может быть, у него уже на этот случай был
загодя заготовлен некий ход…
– А ведь верно, – сказал Мазур. – Мне это в
голову как-то не приходило. Действительно, у него могло быть все заранее
подготовлено, только дать отмашку.
– Возможно, и исполнитель находился поблизости, был
предусмотрительно подведен под самый бочок Пасленку, – сказал
Стробач. – Законсервированный, так сказать.
– Черт, хорошо мыслишь, Шарапов, – с уважением
заметил Мазур. – Например, это могла быть секретарша или шофер.
– Или даже жена… Хотя это уже перебор.
– Тогда для нас все многократно усложняется. Под
подозрением оказывается прорва народу. А наши возможности крайне ограничены.
Официальных полномочий нет никаких. И как только нами заинтересуются органы
здешнего правопорядка – а они непременно заинтересуются нашим шевелением вокруг
покойного Пасленка – все еще больше усложнится.
– Мне тут Кривицкий, который помощник Ивана Сергеевича,
вот что подсказал, – перебил Стробач. – Надо бы с химиками
побеседовать. Что могли подсыпать, каковы свойства вещества, какой лакмусовой
бумажкой можно выявить, если остатки сохранились на одежде, на теле, еще
где-то, и можно ли выявить вообще… ну и так далее. Попробовать потянуть этот
след. Как смотришь?
– Нормально смотрю. Я тут отрабатываю версию, не
встречался ли Пасленок в свой последний вечер с кем-нибудь, с кем вроде бы не
должен был… Давай условимся так. Возьми тогда на себя химиков. Понятно, что
наши… работодатели не доверяют друг другу, мы тоже не доверяем друг другу, но ходить
как Шерочка с Машерочкой тоже глупо. Вечером где-нибудь пересечемся и поделимся
нарытым. Ну и, в конце концов, не в век почтовых голубей живем. Всегда друг
друга можем отыскать посредством мобильной связи.
– Согласен, – сказал Стробач. – Тогда до вечера.
В общем, Мазур был нарасхват.
– Кира, – вдруг возбужденно сказала Оксана,
откидываясь на спинку креслеца. – Ну-ка иди сюда.
