— Если ты будешь хорошо себя вести, я отведу тебя к морю.
— А какой ты хочешь меня видеть? — спросила Элизабет. Он едва улыбнулся, взял ее за руку и повел вправо. Неожиданно в ней опять шевельнулся страх, она не могла полностью избавиться от него. Он периодически охватывал девушку, как она ни пыталась его подавить. Между ними было что-то недосказанное; не все так прекрасно, как кажется. Но она не собиралась поддаваться страхам или мрачным предчувствиям. Они преодолеют все трудности, раз это удалось им в начале их совместной жизни, все получится и сейчас.
Пока у нее нет другого выхода, лучше смириться с потерей памяти и наслаждаться медовым месяцем, который подарил ей их брак. Элизабет почти ничего не помнила о себе, но она хорошо знала, что счастье бесконечно долго длиться не может. И если человеку выпадают счастливые мгновения, то нужно полностью насладиться ими. Только тогда можно вынести все трудности и невзгоды, которые неизбежны в жизни. И она крепче ухватилась за руку Кристофера.
* * *
Кристофер понимал, что безнадежно усложнил свою жизнь. Обретет Элизабет память или нет, он оказался в трудном положении. Он не может вечно держать ее в неведении. Рано или поздно придется рассказать Элизабет всю правду. Кроме того, в любой момент она и сама может все вспомнить.
Его жизнь осложнилась и в другом отношении. Он не хотел больше никогда связываться с Элизабет. Ему лишь хотелось доказать ей свою невиновность, отчасти из-за своей гордости, отчасти чтобы наказать ее, показав, чего она лишилась из-за своего недоверия. Он был убежден, что ненавидел ее и поэтому не хотел иметь с ней ничего общего.
И вот теперь он снова рядом с Элизабет и совсем не уверен, хочет ли выйти из этой трудной ситуации или воспользоваться представившимся моментом и насладиться выпавшим счастьем.
Похоже, он предпочел последнее, сознательно не принимая такого решения. Искушение было слишком велико, искушение забыть прошлое, как это произошло у Элизабет, и насладиться радостью настоящего. Кристофер понял, что получает огромное удовольствие от близости Элизабет.
Днем он собирался жить мечтами, а вечером решит, что делать дальше.
— Здесь можно поскользнуться, — сказал он, обернувшись к Элизабет, когда тропинка кончилась, и, подхватив ее на руки, понес к песчаному берегу и опустил на песок.
— Это предлог? — спросила она, улыбаясь.
— Предлог?
— Чтобы взять меня на руки. — пояснила она.
— Я просто хочу быть джентльменом, — ответил Кристофер, галантно поклонившись.
Девушка снова рассмеялась. Это было так похоже на веселый смех восемнадцатилетней Элизабет. Она так любила смеяться!
— Теперь мы погуляем по берегу? — спросила Элизабет. — Как обычно, да? — В ее глазах появились веселые огоньки, она неожиданно подхватила свои юбки, чтобы не запутаться в них, и быстро побежала от него. — Я первая добегу до воды, — бросила она через плечо.
Был отлив, вода отступила очень далеко. Возле скал песок был мягким и зыбким, а там, где во время прилива вода доходила до берега, он был плотным. Кристофер подождал, пока она доберется до твердого песка, и бросился ее догонять. Он с удивлением наблюдал за девушкой. Неужели это Элизабет? Она кажется совершенно беззаботной, несмотря на случившееся несчастье. Похоже, за эти годы ее характер стал гораздо сильнее.
Кристофер позволил ей убежать, и она была совершенно уверена, что победила. Девушка оглянулась, ее щеки раскраснелись от ветра и быстрого бега. Она смеялась. Когда ей осталось пробежать всего несколько метров, Кристофер снова подхватил ее на руки и продолжал бежать, пока не оказался в воде.
— Ты ведь не бросишь меня в воду?! — спросила она, со смехом прижимаясь к его груди.
— Будут такие восхитительные брызги! — ответил Кристофер. — И ты проиграла гонку. Думаю, брошу.
— Не посмеешь, — ответила она.
— Это почему?
— По двум причинам, — пояснила Элизабет. — Ты сам будешь обрызган с ног до головы, а я стану слишком холодной и мокрой, и ты не сможешь взять меня на руки.
— Может, я не стану приближаться, чтобы проверить это, — ответил Кристофер.
— Ну нет, ты подойдешь. — заверила она.
— Неужели?
— Да. — Ее взгляд не отрывался от губ Кристофера. Она спрятала лицо на его груди, а затем подняла голову и нежно поцеловала его в ухо.
Кристофер отошел немного назад и, оказавшись на твердом песке, опустил ее на ноги.
— Ты меня убедила, — заявил он, с силой прижимаясь к ее губам и проникая языком к ней в рот. Он с сожалением подумал, что это не самое подходящее место.
Обнявшись, они медленно пошли вдоль берега, что-то обсуждая.
Все почти реально, подумал Кристофер. Словно прошлое можно стереть ударом по голове. Словно он сам тоже все забыл.
— Кристофер, — произнесла она наконец. — А почему у нас нет детей?
По тому, как дрожал ее голос, Кристофер понял, что этот вопрос уже давно не давал ей покоя. Он не сразу нашелся, что ответить, вопрос застал его врасплох. Разве он мог сказать, что все семь лет он жил в Канаде и Америке, а она — в Англии?
— Может, кто-то был? — продолжала она. — Может быть, родился мертвым или умер потом?
— Нет, — ответил он. — Никого у нас не было.
— А-а… — протянула она. — Похоже, я снова коснулась запретной темы? Именно это и омрачало наше счастье? Я оказалась неспособной подарить тебе наследника?
Кристофер закрыл глаза.
— Это не имеет значения, Элизабет, — заверил он. — У меня есть ты. Это все, что мне нужно.
— Должно быть, ты не раз говорил это, — печально произнесла она. — И все эти семь лет меня так же было трудно убедить в этом, как и сейчас. Я не могу быть для тебя всем, как и ты не можешь заменить мне все.
Они остановились. Кристофер повернул девушку к себе и обнял. Их игривый тон испарился.
— Мы никогда не допускали, чтобы это омрачало наше счастье. — произнес он. — И мы не должны допустить этого и сейчас. Кроме того, все еще впереди. Мы ведь так молоды.
У Кристофера все похолодело внутри. Прошлой ночью он об этом даже не подумал. Он всегда был уверен, что женщины знают, как о себе позаботиться и избежать зачатия. Но Элизабет наверняка не знала. А прошлой ночью он три раза заполнял ее своим семенем. Он хотел спросить девушку о ее месячном цикле, но в данных обстоятельствах этот вопрос был бы неуместен.
— О, Кристофер, — заговорила Элизабет, заглянув ему в глаза, — как многого я не знаю. В нашей жизни было столько всевозможных сложностей! А сейчас я вижу только верхний слой, сахарную глазурь, но не сам торт. Но сахарная глазурь слишком приторна без торта.
— Эти дни были слишком сладкими? — спросил он.
