– Было бы воистину замечательно, если бы вы и его светлость возродили эту традицию, – добавила миссис Эпплби. – Я вспоминаю рассказы своего отца об игре в крикет. По его словам, это было главное событие года. Я была еще девочкой, когда соревнования по крикету проводили здесь в последний раз.
– Действительно, – ответила, улыбаясь, Ребекка, – было бы очень хорошо возобновить эту прекрасную традицию. Следующим летом мы этим и займемся. А обычно здесь проводится много званых вечеров и балов?
Создалось впечатление, что ее соседи делали все, дабы и в сельской местности поддерживать светскую жизнь. Здесь проводились званые обеды и музыкальные вечера, танцы, наносились послеполуденные визиты.
– Но настоящих балов, леди Тэвисток, у нас не бывает, – заметила мисс Стефани Шарп, впервые включившись в беседу. – Ни у кого из живущих в округе нет настоящего бального зала. Только гостиные. Не приглашают у нас и оркестры, и гости танцуют под фортепьяно.
– Будущим летом, леди Тэвисток, – сказала леди Шарп, – мы с сэром Гордоном возьмем Стефани с собой в Лондон, где мы собираемся представить ее обществу. Ей будет почти двадцать, и, может быть, по вашему мнению, мы уже запоздали. Но, понимаете, она наша единственная дочь, и нам не хотелось так быстро с ней расставаться.
Ребекка улыбнулась Стефани и подумала, что та довольно милая девушка. Она была небольшого роста, изящная, с темными локонами, уложенными модными пучками по обе стороны головы. У нее был здоровый, розовый цвет лица. На протяжении почти всего визита Стефани, не отрываясь, восхищенно смотрела на Дэвида.
Ребекке неожиданно пришло в голову, что если бы Дэвид приехал в Стэдвелл один, то Стефани Шарп могла бы оказаться для него подходящей парой. Началось бы волнующее ухаживание за проживающей по соседству девушкой, и возникла бы любовная связь, которая бы еще больше привязала Дэвида к Стэдвеллу.
Но сейчас было не к месту напоминать себе, что может наступить момент, когда Дэвид станет сожалеть, что он заключил с Ребеккой этот лишенный страсти и любви брак. Она взглянула на беседовавшего с мужчинами Дэвида и представила себе, каким он выглядит в глазах Стефани – молодым, богатым, элегантным и бесконечно красивым.
Но он принадлежит ей, Ребекке. Она на мгновение чуть не потеряла нить разговора, вспомнив, как прошлой ночью Дэвид обладал ею.
– Бальный зал в Стэдвелле достаточно велик, – сказала Ребекка. – Правда, на нем лежит печать запустения, как, боюсь, и на большей части дома. К следующему лету мы должны вернуть ему все великолепие и тогда дадим большой бал. На нем будет играть полный оркестр. Но к тому времени, Стефани, после лондонского светского сезона наш бал покажется вам слишком банальным.
Миссис Эпплби прижала руки к груди,
– Как это все удивительно, леди Тэвисток! – воскликнула она. – Так восхитительно вот-вот увидеть Стэдвелл снова в его прежнем блеске и знать, что в нем живет виконт со своей супругой. Но мы у вас уже слишком засиделись. – Она решительно поднялась. – Мужчины способны проговорить до самого обеда и не заметить, что нарушают этикет. Идем, Грегори. Мы здесь уже более получаса.
Гости ушли все вместе, и их уход сопровождался немалой суетой и веселыми словами прощания, а также заверениями Ребекки, что не пройдет и нескольких дней и супруги Тэвисток нанесут ответные визиты.
Когда они наконец остались одни на ведущей в дом лестнице, Ребекка, смотря вслед покидающим двор трем повозкам, улыбнулась Дэвиду.
– Ты с этими джентльменами вел просто вежливую беседу? – спросила она. – Или они тебя тоже на что-то подбивали, Дэвид? Лично у меня такое впечатление, будто я уже состою в шести комитетах и что мне предстоит быть путеводной звездой на ежегодных праздниках и выставках цветов и на детских утренниках. А следующим летом предполагается организовать здесь игры в крикет и в крокет, а заодно и чай на свежем воздухе, а потом, вечером того же дня, обед и бал. Насколько я уловила, это – древняя традиция. Все уже запланировано.
– Пойми, Ребекка, – предупредил он ее, – ты – виконтесса Тэвисток и не должна допускать, чтобы тобой манипулировали.
– Я это знаю, – сказала она. – Я все сделаю, чтобы этого избежать, Дэвид. Но все это удивительно. Я уже не чувствую себя одинокой. Я совершенно уверена, что в следующие лет десять мне меньше всего угрожают праздность и скука. Мне может быть, даже придется порой отказываться от ночного сна.
Визиты гостей пошли Ребекке на пользу: она заметно оживилась и сейчас говорила легко и свободно. Она подумала, что поступила правильно, оставив позади опыт двух лет и отправив прежнюю любовь и счастье в тайные уголки своей памяти, где они больше не смогут причинять ей кровоточащую боль. Все это она заменила жизнью, которая будет доставлять ей чисто практическое удовлетворение. Это та самая жизнь, которой ее учили с детства, Та самая жизнь, какую она всегда хотела прожить – с Джулианом. «Но нет, – тут же подумала она, – я не позволю грустным мыслям испортить впечатление от этого неожиданно счастливого дня».
– Отказываться от сна? – произнес Дэвид и повернулся, чтобы пройти вместе с ней в дом. – Думаю, этого делать не стоит, Ребекка.
Она почувствовала, что щеки ее запылали алым цветом. «И даже то, чего я так боялась, – подумала она, – оказалось не таким уж ужасным».
* * *
Ребекка почти закончила составлять списки неотложных дел. Она их пока не показала Дэвиду, но это была чистая формальность. Он обещал предоставить ей полную свободу при переделке дома и садов. Ребекка жаждала наконец взяться за дело и убедиться, что она действительно внесла перемены в чью-то жизнь.
Но на следующее утро она решила сопровождать мужа, намеревавшегося посетить некоторых своих арендаторов. Ведь в конечном счете и она несет ответственность за их благополучие. Поэтому она тоже пожелала с ними встретиться и узнать, в чем они нуждаются.
– Хотя, как я полагаю, твои арендаторы совершенно независимы? – заметила она. – В моей помощи будут больше нуждаться твои батраки. И еще, может быть, несколько пожилых людей, которым будет приятен твой визит, и нуждающиеся в лекарствах больные люди.
– Это займет несколько дней, – предупредил ее Дэвид. – Кроме счетов, которые присылал мне Квигли, и просмотренных мною вчера бухгалтерских книг, я ничего не знаю о своем имении. Человеческий фактор пока полностью остается вне моего поля зрения.
– Но все процветает? – спросила она. – Твои люди должны быть счастливы, Дэвид. Не можем ли мы отважиться и проскакать легким галопом через эти поля? Мы едем слишком благостно.
Они отдались радости свежего воздуха и солнечных лучей, ускорили бег лошадей и направили их к коттеджу одного из арендаторов.
Нельзя сказать, что мистер и миссис Ганди были особенно счастливы, увидев виконта с женой, хотя встретили их очень вежливо. Мистер Ганди остался с Дэвидом у коттеджа, а его жена пригласила Ребекку зайти на чашку чая.
