Через пятнадцать минут в дверь позвонили. Выглянув в окно,
он убедился, что «хмыри» по-прежнему усердно изображают забулдыг, и отправился
открывать. Этого делать не следовало. Впервые за всю жизнь подвела проверенная
годами интуиция. В тот момент, когда он возился с замком, снаружи, в подъезде,
послышался негромкий хлопок. Пуля пробила дверь и, вонзившись в плечо Мирона,
отбросила его назад. Не удержавшись на ногах, он упал. Еще хлопок (нападавший
стрелял с глушителем). Осколки паркета брызнули вверх рядом с его головой. Один
вонзился в кожу над бровью. По лицу потекла кровь. Послышался топот бегущих
вниз по лестнице ног, возня, сдавленный крик. Стиснув зубы и опираясь о стену,
Мирон медленно поднялся...
Кирилл, как всегда, отреагировал быстро. Едва закончив
разговор с Мироном, он связался с Лехой, дал короткую инструкцию, а сам,
запрыгнув в машину, до отказа выжал газ. Сердце подсказывало – быть беде.
Впрочем, не только сердце. Кирилл понимал, что его шеф чересчур по-хамски
обошелся с Маршалом и Матерым. Таких вещей не прощают. Одно дело, потрясти по
беспределу барыгу. Тут еще можно отбазариться, особенно если за твоей спиной
сила, а противник не жаждет открывать военные действия. Если бы Мирон грамотно
вел разговор, не оскорблял людей, то и Матерый, и Маршал скорее всего спустили
бы дело на тормозах, обвинив во всем коммерсантов. Соблюли приличия, и ладно.
Последнее время находилось мало желающих враждовать с Северной бригадой. Но
Мирон едва не плевал им в лицо. Здесь уж хочешь не хочешь – берись за автомат,
иначе опустишься ниже канализации.
Не обращая внимания на истеричные свистки гаишников, Кирилл
несся по городу. Он сразу сообразил: липовые забулдыги только прикрытие.
Главный удар будут наносить другие. Не такие они идиоты – мочить Мирона при
куче свидетелей. Куда проще позвонить да выстрелить через дверь. По крайней
мере, сам Кирилл сделал бы именно так. Он заехал во двор как раз в тот момент,
когда убийца посылал в Мирона вторую пулю. Якобы пьянчуг уже след простыл, но
прямо у подъезда стояла белая «девятка». Не закрывая машины, Кирилл ломанулся в
подъезд и нос к носу столкнулся с киллером. Тот даже не успел спрятать
дымящийся пистолет. Не давая ему опомниться, Кирилл нанес удар, но тут же
вскрикнул от страшной боли в вывернутой руке. Швырнув его на пол, противник
прицелился, но неожиданно появившийся Леха выбил ногой оружие. Следом за ним
ворвался Федя. Убийца оказался силен, как бык, и даже втроем скрутить его было
не просто. Он почти стряхнул с себя нападавших, когда Кирилл, изловчившись,
нанес ему здоровой рукой мощный удар в основание черепа. Мускулистое тело
безвольно обмякло.
– Тащите гада за мной, – морщась от боли, распорядился
Кирилл и, перескакивая через ступеньки, побежал вверх по лестнице.
Держа левой руке пистолет, окровавленный, белый как мел,
Мирон стоял в проеме открытой двери. Увидев Кирилла, он хотел что-то сказать,
но, потеряв сознание, пошатнулся и упал назад, гулко ударившись затылком об
пол.
– Быстрее звоните Санину, – крикнул Кирилл подоспевшим
ребятам, протягивая записанный на бумажке телефон знакомого врача. – Леха,
перетяни Мирону плечо, останови кровотечение, у меня правая рука совсем не
слушается, наверное, вывихнул ее этот козел!
* * *
Дмитрий Конюхов не был профессиональным киллером. Он хорошо
стрелял, владел приемами боевого самбо, спокойно относился к пролитой крови, но
опыта не хватало. Именно поэтому Дмитрий так глупо попался сегодня. Операция по
устранению Мирона с самого начала оказалась организована бездарно. Группа
прикрытия, доложив, что объект на месте и, судя по всему, один, поспешно
сделала ноги. Сам Конюхов вместо того, чтобы неторопливо, с независимым видом
выйти на улицу, кинулся бежать как угорелый, даже пистолет не спрятал. Сейчас,
на досуге, крепко привязанный к креслу, он имел достаточно времени раскаяться в
совершенных ошибках. Кирилл и Мирон вместе с доктором уехали в больницу
извлекать пулю. Сторожить пленного остались Леха с Федей. Сперва они
попробовали перекинуться в картишки, но скоро бросили. Сказывалось нервное
напряжение. Со слабой надеждой Леха заглянул в бар. Тоже без толку. После
выхода из запоя Мирон не держал дома спиртного, во избежание излишних
искушений. Леха яростно выругался:
– Даже выпить нечего, е-мое!
– Посторожи этого козла, я сбегаю, здесь рядом, –
предложил Федя.
Идея показалась Лехе заманчивой, но некоторое время он
колебался. Кирилл приедет, разорется. Почему, такие-сякие, инструкцию
нарушили?! Впрочем, какого хрена ему возникать? Пленник плотно привязан к
креслу, куда он, падла, денется?
– Если ты один не сможешь тут справиться, предложение
отменяется, – разочарованно протянул Федя.
Уязвленное самолюбие решило дело.
– Ладно, беги, – хмуро разрешил Леха. – Только
быстрее, а то Кирилл, сам знаешь, – сперва хвост накрутит, потом будет
соображать, «за что».
После ухода приятеля он уселся на диван, извлек из-за пазухи
пистолет, зачем-то подул в ствол и, загнав патрон в патронник, положил оружие
на колени. Конюхов между тем пристально разглядывал своего стража, пытаясь
уяснить, что это за человек и где у него слабые места. Пацан явно неопытный, но
пытается казаться крутым. Вон волыну демонстративно достал, пугает! Однако
реакция у него хорошая. Как лихо выбил в подъезде пистолет из рук! Дмитрий,
когда его связывали, изо всех сил напряг мышцы, и сейчас, когда их расслабил,
веревки держались достаточно свободно. Можно без особого труда освободиться,
если бы не этот проклятый сопляк. Только шевельнись, с перепугу башку
прострелит. Такие, как он, сперва стреляют – потом думают. Хоть бы вышел на
пару минут, хоть бы вышел!
