Время шло, а Федя все не появлялся. Леха начал нервничать.
Куда запропастился, салабон проклятый! Небось со смазливой продавщицей в
палатке треплется или домой решил заскочить по какой-нибудь надобности! До чего
безответственный тип! В голове полторы извилины, и те – прямые. Раньше тоже
подводил не раз. Мог запросто на стрелку опоздать и оправдываться потом с
наглым видом: проспал, дескать! Леха нервно заходил по комнате взад-вперед. В
горле пересохло, лицо горело. Получив надежду выпить, он уже не мог думать ни о
чем другом. Сказывалась дурная наследственность, а также собственная привычка
регулярно напиваться по поводу и без повода. Кстати, вчера он изрядно перебрал,
сегодня весь день подлечивался пивом и, как водится, «завелся». Гортань
спеклась окончательно. Надо, по крайней мере, воды попить, а лучше холодной
заварки, но для этого придется выйти из комнаты. Кирилл же строго-настрого
приказал глаз с пленника не спускать. Проклятый деспот! Власть свою показывает.
Приближенный Мирона, важная птица, твою мать! А рядовые бойцы должны от жажды
мучиться. Искоса взглянув на Конюхова, который, казалось, полностью смирившись
с судьбой, расслабленно прикрыл глаза, Леха решительно двинулся на кухню. Заварки
в чайнике не было. Мирон все вылакал, но в холодильнике оказалась холодная
фанта. То, что нужно! Зажмурившись от удовольствия, парень смаковал вторую
бутылку, когда сзади послышался легкий шорох. Конюхов был прав – Леха
действительно обладал прекрасной реакцией. Еще не отдавая себе отчета в
происходящем, он машинально рванулся в сторону. Тяжелый утюг, который должен
был раздробить затылок, обрушился на плечо, вызвав страшную боль. Не
оборачиваясь, он ударил ногой назад, отбросив Конюхова в сторону. Потом резко
обернулся. Левая рука безвольно повисла, но правая действовала. Он мог еще
драться, хотя от боли мутилось в глазах. Запустив недопитую бутылку в лицо
противника, Леха ударил его ногой в живот, одновременно выхватывая пистолет.
Бросок и удар достигли цели. Из рассеченной брови обильно хлынула кровь, спазм
скрутил внутренности. Но Конюхов значительно превосходил своего молодого
противника в искусстве рукопашного боя. Молниеносно выбив пистолет, он нанес
Лехе страшный удар в грудь, и тот отлетел к стене. Кухню заволокло кровавым
туманом. Медленно сползая на пол, парень как сквозь сон видел, что противник
тянется за выпавшим оружием. Движение казалось заторможенным, будто в
замедленной съемке. Никто из них в пылу схватки не заметил наконец-то
вернувшегося Федю. Тот хотя был разгильдяем, но ситуацию оценил мгновенно и,
подкравшись сзади, разбил о голову Конюхова бутылку шампанского. Потеряв
сознание, киллер обрушился на пол. Леха тоже провалился в беспамятство, так и
не осознав, что спасен.
Злобно ругая себя, придурка Леху и «этого козла», Федя
потащил непонятным образом освободившегося пленника обратно в комнату. Там он
некоторое время соображал, каким образом «козел» избавился от веревок, но не
сумел прийти к определенному выводу. Конюхов тем временем зашевелился,
постепенно приходя в себя. Не на шутку перепугавшись, Федя изо всех сил врезал
ему ребром кулака в основание черепа, для верности добавил носком ботинка в
висок. Со страху он не рассчитал удары. Конвульсивно дернувшись, тело обмякло.
Дмитрий Конюхов был мертв. В то время как черти в аду радостно встречали
конюховскую душу и, потирая в предвкушении когтистые лапы, готовили орудия
пыток, вернулись из больницы Мирон с Кириллом.
– Кретины! Дебилы! Лохи вонючие! – слабым голосом
ругался Мирон, лежа на диване. – Всех разгоню к чертям собачьим! Ни на что
не годитесь, падлы, чтоб я вас больше не видел!
– Не кипятись, – вступился за ребят Кирилл. –
Видишь, какой волчина оказался. Давай лучше думать, как от трупа избавиться.
– Сам думай со своими сопляками, – мрачно буркнул
Мирон, поворачиваясь лицом к стене.
Глава 8
– Всех нас подставил, идиот! Откуда ты выкопал этого
обормота! – вопил разъяренный Маршал, мечась по комнате, где собралась
верхушка банды. – Профессионал! Киллер со стажем! Знает свое дело!
Замочить Мирона ему раз плюнуть!
Красный как рак Олег понуро молчал, мысленно проклиная
собственную глупость. Надо ведь так лохануться, поверить хвастуну Конюхову!
Сказать в свое оправдание было нечего, и он больше всего на свете мечтал
провалиться сквозь землю. Остальные ехидно поглядывали в его сторону, радуясь в
душе посрамлению жуковского заместителя.
– А если Мирон взял его живым?! – продолжал бушевать
Маршал. – Тогда эта бешеная собака всех нас перегрызет!
– Но от Мирона до сих пор нет никаких вестей, может, Димку
просто убили? – попробовал возразить Олег.
– Вестей?! Ты, вижу, окончательно сдурел! Хочешь
официального объявления войны, парламентеров?! Мы-то не предупреждали Северную
бригаду, что посылаем к их главарю убийцу, вот и они не будут. Теперь в любой
момент можно ждать пули из-за угла или гранаты в машину!
– Я сам пойду! – решительно сказал Олег. – Моя
вина, мне расплачиваться! А вы на всякий случай уйдите временно на дно,
съездите на юг или еще куда!
Спустя некоторое время Мирон с Кириллом сидели на веранде
загородной дачи Мирона, потягивали из длинных узких бокалов холодный
апельсиновый сок и ломали головы: откуда пришел удар. Солнце клонилось к
закату. Из ослепительно желтого днем, к вечеру оно сделалось багрово-красным.
Было тихо. Дул легкий ветерок, неся с собой бодрящую прохладу. Из запущенного
старого сада пахло свежестью. В такое время и в таком месте приятно помечтать о
чем-нибудь благородном, возвышенном или на худой конец просто подремать в
плетеном кресле. Однако бандитам было не до этого.
– Матерый или Маршал, – в который раз возбужденно
повторял Кирилл. – Они, падлы! Больше некому. Ты наступил на хвост и тому,
и другому.
– Может, остатки кадиевцев? – неуверенно
поинтересовался Мирон.
– Какого хрена мы им сдались! Славка мертв, Кадий – тоже.
Люди из его банды, те, что живы остались, – разбрелись кто куда, да и
времени сколько прошло, все быльем поросло! Маршал же с Матерым злы на тебя,
как волки. Ты им буквально в лицо наплевал. Вообще, Мирон, скажу откровенно,
последнее врем ты совершенно озверел, лезешь на рожон без всякой надобности.
– Заглохни! – ощерился Мирон. В глазах его появились
безумные огоньки. – Я знаю, что делаю! Главное в жизни – сила! Или нужно
было тебя Матерому отдать на растерзание, ведь, по их понятиям, ты беспредельничал
на рынке хуже некуда?!
Не найдя что ответить, Кирилл подавленно замолчал и смущенно
опустил глаза. Усмехнувшись, Мирон взял с пола запотевший графин с соком, снова
наполнил опустевшие бокалы.
– Ладно, не плачь! – снисходительно сказал он
приятелю. – Я тебя не осуждаю, но и ты на меня не вякай. Давай думать, что
дальше делать будем.
