Вильнув бедрами, секретарша вышла. Красин облизнулся. Он
взял девушку на работу совсем недавно и еще не успел попробовать, но, судя по
всему, это будет не сложно. Насчет своей внешности Юрий Владимирович не
обольщался, однако в современных коммерческих фирмах большинство девушек с
радостью отдаются боссам: стремятся прочнее закрепиться на хорошо оплачиваемой
работе, да и на золотые горы рассчитывают. Их пользуют и на дому, и прямо в
офисе в любое удобное для шефа время. Правда, надежды на золотые горы, как
правило, оказываются миражом...
Дожидаясь кофе, Красин развалился в кресле, возложил ноги на
стол, с наслаждением закурил сигарету. Мысли в голове текли неторопливые,
приятные. Сегодня вечер полностью свободен. Можно пригласить Ольгу в ресторан
(Юрий Владимирович знал поблизости уютное местечко), потом отвезти к себе
домой. Благо жена с ребенком на даче. Веселись не хочу! Сигаретный дым кольцами
поднимался к потолку. Из соседнего помещения приятно пахло молотым кофе.
Пробившийся сквозь щель в занавесках тоненький солнечный лучик весело искрился
в хрустальной пепельнице.
Внезапно в приемной послышался какой-то шум, испуганный писк
секретарши, и дверь в кабинет распахнулась, открытая грубым пинком ноги.
На пороге появился среднего роста худощавый парень со злыми,
рысьими глазами. За ним ввалились два квадратных мордоворота. Бугаи
остановились возле дверей, равнодушно созерцая происходящее, а худощавый
направился прямиком к Юрию Владимировичу и снисходительно похлопал его по
плечу.
– Процветаешь, стало быть, родимый, – ехидно
осведомился он. – Бо-ога-тенький Буратино!
– Ребята, вы, наверно, ошиблись? – удивился Красин, с
ходу распознавший профессию незваных гостей. – Я под крышей у Маршала, все
вопросы к нему.
– Это мы знаем, – мурлыкнул худощавый и вдруг наотмашь
хлестнул его ладонью по щеке. – Встать, сволочь!
От неожиданности Красин едва не свалился с кресла.
Ошарашенный происходящим, он молчал, беззвучно разевая рот.
– Встать, козел! – еще раз рявкнул худощавый, ударив
костяшкой большого пальца бизнесмена под ухо. Резкая боль замутила сознание.
Медленно, будто во сне, Юрий Владимирович поднялся, держась за стол, затем стал
посреди комнаты, пошатываясь на плохо слушающихся ватных ногах.
– Толик, отдай его нам, – попросил один из
мордоворотов. Второй потер руки в предвкушении.
– Подождите, всему свое время, – отрезал Толик и снова
обратился к Красину: – Маршалу каюк! Можешь забыть про этого козла.
– Да, да, ребята, конечно! – зачастил перетрусивший
коммерсант.
– Обосрался, падла, – ухмыльнулся один из
бугаев. – Жаль! Так хочется отрезать ему уши!
– Ты любишь свою семью? – неожиданно спросил худощавый
главарь и, не дожидаясь ответа, добавил: – Так вот, твоя жена с двумя пацанами
у нас, в надежном месте. Если хочешь получить их в целости-сохранности,
выплатишь через три дня двести тысяч долларов, за то что якшался с пидором
Маршалом.
– У меня сейчас столько нет, – потерянным голосом
пробормотал Красин.
– Обеднял, бедняга, – с притворным участием улыбнулся
Толик. – Жаль человека! Может, вернем ему семью бесплатно, а? Ребята?
– Вернем! По частям! – ухмыльнулись громилы. –
Сперва головы, потом руки, ноги...
– Слышишь глас народа, недоносок? – оскалился
Толик. – Но коли до сих пор сомневаешься – послушай!
Он извлек из кармана портативный плейер, вставил кассету.
«Юра, это я, Галя, – услышал пораженный бизнесмен дрожащий голос своей
жены. – Сделай все, что скажут эти люди. Я с детьми сейчас у них. В
милицию не обращайся, иначе нас убьют... Папочка... папочка, забери нас
отсюда!» – закричали наперебой плачущие детские голоса. Запись кончилась.
– Через три дня придем за деньгами, и не вздумай дурить! Мы
не шутим! – бросил напоследок худощавый бандит, вместе со своей свитой
покидая кабинет. Юрий Владимирович пошатнулся и, держась за сердце, мягко
обрушился на пол.
Глава 10
Кирилл чувствовал себя отвратительно. Окружающий мир виделся
в черно-серых тонах, пропал аппетит, даже к Вике, старой подруге, на которой он
собирался жениться, сейчас не тянуло. Виной всему были муки внезапно
проснувшейся совести. Кирилл видел женщину с детьми, которых позавчера привезли
в загородный дом Мирона. Ее белое как мел, испуганное лицо все время стояло
перед глазами, уши терзал жалобный детский плач.
Похищать женщин, детей! Этим занимались лишь кавказцы, а из
русских – только некоторые беспредельные ублюдки, полностью утратившие
человеческий облик. «Боже мой, Мирон! Во что ты превратился?!»
Примерно так и сказал Кирилл другу, теперь уже бывшему, но в
ответ услышал злобное: «Заткнись!» Тогда он развернулся, не прощаясь, сел в
машину и уехал восвояси, однако совесть, раз проснувшись, уже не оставляла его
в покое. Она услужливо подсовывала картины давно забытого прошлого: грязь,
кровь, надеваемые на головы целлофановые пакеты, раскаленные утюги, люди,
захлебывающиеся криком под градом безжалостных ударов, изуродованные пулями
трупы и многое другое. Правда, при покойном Савицком убивали лишь защищаясь,
как, например, в войне с Кадиевым, «особые меры воздействия» применяли к
козлам, не желающим отдавать долги... Все равно противно! А теперь?! Кирилл со
стыдом вспомнил Сергея Голованова. За что, спрашивается, мужика вытрясали?! Он
не был ничего должен. Но это цветочки в сравнении с творящимся теперь по указке
Мирона беспределом. Некогда хороший парень на глазах превращается в копию
мерзавца Кадия, ни за что оскорбляет и едва не убивает Матерого, развязывает
кровавую войну с дружественной ранее Южной группировкой. Причем без всякой на
то необходимости! А еще более чем странный случай с Витей. Кирилл сразу
заподозрил неладное. Забивать насмерть ногами?! Маршал никогда не был садистом!
Если убивал, то не изгалялся при этом. Похоже, Мирон сам сие дельце подстроил,
увидев, что ребята не хотят войны, настроились против него. Бедный Витька,
теперь всю жизнь будет на аптеку работать! Кирилл заскрипел зубами. Мучительно
болела голова, ведь с позавчерашнего дня он не спал ни минуты. Внезапно
вспомнилась прочитанная в детстве русская народная сказка. Смысл ее был
примерно такой. Один парень никогда в жизни не знал горя и решил пойти поискать
его по белу свету. Ходил он, бродил и в конечном счете очутился в избушке
посреди глухого леса, где обитала огромная одноглазая старуха. Ведьма решила
парня сожрать, но, ощупав и убедившись, что он слишком тощий, начала
откармливать, дабы вкуснее стал. А ему кусок в горло не лез. И ночью спать он
не мог. По счастливой случайности, парню удалось удрать. Теперь он знал, что
такое горе: «Когда есть хочется, да не естся, когда спать хочется, да не
спится!» Примерно то же самое творилось сейчас с Кириллом.
