Виктор Горелов действительно являлся киллером высочайшей
квалификации. Его услуги стоили той астрономической суммы, которую запросил
Лоскутов. Прослужив солидный срок в некоем секретном подразделении Комитета
государственной безопасности, Горелов приобрел огромный опыт в моментальном и
бесшумном устранении людей. Поэтому, выйдя не по своей воле в отставку, он
быстро нашел работу по призванию. Он отличался великолепным хладнокровием,
полным отсутствием угрызений совести, не верил в загробную жизнь, а
следовательно, и в грядущее возмездие за грехи. Поэтому Виктор имел прекрасный
аппетит и никогда не страдал бессоницей. Черти, быстро уяснившие, что их
законная добыча никуда не денется, Горелова не трогали, во сне не являлись,
кошмарами не мучили и лишь временами любовно поглядывали на страшное местечко,
давным-давно приготовленное в преисподней для этого убийцы.
К сорока годам Виктор совершил свыше ста успешных ликвидаций
и никогда не знал поражения. Последнее время в связи с волной насилия,
захлестнувшего страну, дела шли лучше некуда, от заказчиков не было отбоя,
платили щедро, и Горелов смотрел в будущее со сдержанным оптимизмом. Еще
год-другой – и можно бросить работу, уехать за границу, поселиться где-нибудь
на Гавайях. А там беззаботно нежиться на солнышке, развлекаться с красивыми
бабами, вкусно питаться в дорогих ресторанах. Дальше вышеуказанных трех пунктов
интересы Горелова не распространялись, для счастья ему большего не требовалось.
Однако человек предполагает, а Бог располагает! Мечтам убийцы не суждено было
осуществиться. Естественно, он об этом не знал, а потому пребывал сейчас в
приподнятом настроении. Хорошо выспавшись, Виктор выбрался из кровати, широко
распахнул окно и принялся делать утреннюю зарядку. Для начала – триста
отжиманий в шесть заходов, затем упражнения на пресс, на шею, на ноги. В
заключение растяжка, а также упражнения, развивающие гибкость суставов. Сильное,
тренированное тело постепенно покрылось бисеринками пота. Приняв душ и
растеревшись докрасна полотенцем, Горелов прошел на кухню, где его поджидал
приготовленный женой завтрак. Женщина не знала об истинной профессии супруга,
думала, что он работает частным детективом, и не могла на него нахвалиться. Не
пьет, не курит, денег в доме с избытком, чего еще для счастья надо!
Тщательно прожевав яичницу с колбасой, Виктор ослепительно
улыбнулся жене:
– Иди, Светочка, отдыхай! Мне нужно в тишине о делах подумать!
Наполнив большую пиалу крепким чаем без сахара, он удобно
устроился в деревянном кресле и принялся неторопливо размышлять по поводу
предстоящей ликвидации Мирона. Дело не представлялось чересчур сложным. Опытный
убийца, афганец – подумаешь, напугали! Виктору приходилось убирать куда более
важных персон – государственного значения. Генерал-лейтенант или депутат
парламента – не чета озверевшему уголовнику. Их охраняют профессионалы, а не
бритоголовые мальчишки, система охраны продумана до мельчайших деталей. К дому
мышь не проскочит. Даже ошивающиеся во дворе бездомные коты под постоянным
подозрением находятся. Тем не менее и генерала, и депутата, и многих-многих
других настигла внезапная смерть. Следователи до сих пор бьются, волосы на
голове рвут, да без толку. Опытнейшие инструкторы натаскивали Горелова,
безуспешно охотились за ним спецслужбы некоторых иностранных государств. Виктор
умел безошибочно находить брешь в системе обороны противника, наносить удар,
откуда его никак не ожидают, не оставлять ни одной улики и вовремя уносить
ноги.
Итак, Мирон. Его система охраны. По большому счету, никакой
системы не существует. Вчера Горелов под видом безобидного грибника тщательно
обследовал подступы к загородному дому, в ветвях толстого старого дерева
оборудовал укрытие, из которого придется стрелять. Наслушавшись рассказов о
Мироне, он действовал сперва настороженно, но под конец едва не расхохотался.
Всю охрану составляли два парня лет двадцати с небольшим, отличавшиеся ко всему
прочему пристрастием к бутылке и постоянно резавшиеся на веранде в карты. Сам
Мирон, которого Виктору описали как хитрого, матерого волка, беззаботно
разгуливал по саду, трясясь мелкой дрожью от последствий многодневного запоя.
Горелов даже пожалел, что начал готовиться по всем правилам киллерского
искусства. Надо было сразу брать с собой винтовку и перестрелять всю толпу, как
перепелок.
Ерундовое дело! И почему за него такие деньги заплатили?!
Все так. Для профессионала гореловского уровня пристрелить
Мирона действительно не составляло большого труда. Но не человек определяет
время своей смерти. Она приходит, когда он выполнит свою миссию на земле либо
когда окончательно истощит терпение Господа Бога. Скорее всего, именно второе
обстоятельство определило судьбу Виктора. Смерть уже занесла над преуспевающим
убийцей свою кровавую косу. Мирон и впрямь не подозревал о нависшей опасности.
Впервые за всю жизнь подвело проверенное чутье. Виной всему было прескверное
расположение духа, в котором бандит пребывал последние несколько дней. Узнав о
бегстве Кирилла, Мирон пришел в такую ярость, что, казалось, вот-вот его хватит
инсульт. Лицо налилось кровью, подскочило давление, глаза почти вылезли из
орбит. Получив известие, что Кирилл вместе с дружками благополучно смотался, он
ушел в тяжелый запой. Мирон пил, как никогда в жизни, в пьяном бреду изобретая
самые изощренные пытки для бывшего друга. В тот день, когда Горелов осматривал
подступы к дому, он наконец остановился и до вечера бродил по саду, но,
поглощенный всецело ужасными похмельными мучениями, ничего подозрительного не
заметил. На следующее утро, все еще «болея», но не так сильно, Мирон отпарился
в бане, пару часов поспал, а потом в почти приличном самочувствии пошел
погулять в лес. Свежий прохладный воздух, тишина, одиночество и мягкий,
пружинящий мох под ногами подняли настроение, полностью изгнав остатки
похмельного синдрома. Мирон вновь обрел способность трезво рассуждать, конечно,
настолько, насколько это было возможно для его замутненной безумием головы.
Мысли вернулись к Кириллу.
«Проклятый предатель! – с ненавистью стиснув зубы,
бормотал про себя бандит. – Гаденыш! Пригрел я сволочь на груди! Наверняка
попытается меня убить!..»
Охваченный кровавым сумасшествием, он мерил все по своей
мерке. Кирилл не собирался покушаться на его жизнь. Но у безумцев своя логика,
свое представление об окружающих людях. Погрязший в крови, Мирон даже на
секунду не мог поверить, что Кирилл смотрит на мир иначе и не помышляет о
мщении.
«Значит, нужно быть готовым», – решил Мирон, принимаясь
тщательным образом осматривать окрестности.
«Кирилл – не дурак. В дом не полезет. Знает, что меня голыми
руками не взять, сам видел судьбу ублюдков, присланных Маршалом. Он будет
стрелять из леса, из укромного места, откуда все хорошо просматривается. Причем
средь бела дня. В это время охрана хлещет пиво или режется в карты. Сам я тоже
не сижу взаперти, выхожу в сад, отъезжаю по делам. Для начала подыщем такое
место!»
