– Сперва возьмем этого, – не слушая его, продолжал
Кирилл. – Затем вернемся за остальными. – Рэкетиры подхватили под
руки Андрея – одного из младших компаньонов – и, приставив к боку злополучную
зажигалку, которую неискушенный глаз вполне мог принять за пистолет, поволокли
к выходу. Несчастный Андрей не сопротивлялся, покорно шагал вперед, будто
зомби. Сергей проводил их мутным, отсутствующим взглядом. Лишь спустя некоторое
время к нему постепенно вернулась ясность мышления. Люди и предметы вокруг
снова обрели реальные очертания. Одновременно Голованова охватил дикий,
животный ужас. «Убьют, действительно убьют, сволочи, – бились в голове
панические мысли. – В милицию? Возьмут этих, сегодняшних, остальные все
равно достанут и семью заодно вырежут! Про Северную бригаду страшные вещи
рассказывают! Обратиться за помощью к Матерому? Он поможет, если найти его
прямо сейчас, а вдруг разыскать не удастся? Убьют, гады! Андрей наверняка уже в
конвульсиях корчится!»
– Что делать будем?
Сергей медленно обернулся на голос. Лицо Володи – второго
компаньона – напоминало белую гипсовую маску.
– Платить, – тоскливо отозвался Голованов. – Давай
собирать деньги.
В кассе оказалось лишь двадцать четыре миллиона. Остальные
пришлось, задыхаясь от поспешности и боязни не успеть к приезду убийц,
выпрашивать взаймы у знакомых торговцев.
Тем временем машина, в которой находились трое бандитов и
замерший в шоке Андрей, выбравшись из города, быстро неслась по шоссе. По
сторонам тянулись зеленые ряды деревьев, между ними время от времени мелькали
небольшие дачные домики. Кое-где в садах и огородах возились по-пляжному одетые
люди. Когда показалась голубая змея реки, оба молодых бандита грустно
завздыхали, но сидевший за рулем Кирилл не обратил на это ни малейшего
внимания. На двадцатом километре он повернул в лес и, заехав поглубже, резко
затормозил.
– Вылазь, – приказал грубый голос. Коммерсант так и не
понял в точности, кому именно он принадлежал.
Андрей послушно выбрался наружу и остановился посреди
большой поляны, переминаясь с ноги на ногу.
– А теперь погуляй, подыши воздухом, – захохотал Кирилл
и, развернув машину, укатил восвояси.
Андрей остался в полном одиночестве. Сперва он ошалело
таращился вслед скрывшемуся автомобилю, затем, осознав, что жив и здоров, понял
– добираться в город придется долго.
Вернувшись обратно к рынку, Кирилл первым делом осторожно
проверил: не вызвал ли Голованов милицию или «крышу». Все было спокойно.
Впрочем, зная характер Сергея, в этом вряд ли стоило сомневаться.
– Ну?! – прорычал он, пожирая бизнесменов кровожадным
взглядом, хотя внутренне корчился от смеха. – Кто следующий?
– Вот деньги, – затравленно пробормотал Сергей,
протягивая большой целлофановый мешок.
– Пересчитывать не буду! – свеликодушничал Кирилл,
передавая добычу подручным. – Поехали, братва, купаться! А ты дурак,
Сережа, – вдруг ухмыльнулся он на прощание. – Зря в лес не захотел,
там сейчас хорошо, прохладно!
«Изверги, нелюди! – яростно думал Голованов, когда
бандиты наконец удалились. – Убили человека, запросто, будто комара
прихлопнули, и тут же купаться поехали, в воде плескаться, на солнышке
нежиться. Еще смеются, вурдалаки».
Причины Кириллова смеха стали понятны Сергею только к
вечеру, когда вернулся пыльный, усталый и злой как черт Андрей.
– Ха-ха-ха, – веселились трое рэкетиров, уже поделившие
поровну награбленные деньги и уютно расположившиеся на берегу большого
загородного водохранилища. – Ловко мы лоха обули. Несмотря на развешанные
всюду запрещающие стенды, кое-где дымились небольшие костры. Вкусно пахло
жареным мясом.
Кирилл не торопясь направился к воде, время от времени
задерживаясь оценивающим взглядом на стройных девичьих фигурках, едва прикрытых
крохотными полосками материи. Леха и Федя, его приятели, остались разводить
костер. Выбрав место поглубже, Кирилл окунулся с головой и поплыл саженками, с
наслаждением рассекая прохладную гладь воды. Купался Кирилл долго и, лишь
почуяв, что накопившийся за день жар полностью вышел из тела, выбрался наконец
на берег. Костер к тому времени ярко пылал. Леха с Федей, дожидаясь горячих
углей, нанизывали мясо на шампуры.
– Давайте, пацаны, по сто грамм! – Освежившийся Кирилл
был преисполнен благодушия. – Когда еще шашлыка дождемся!
Все трое выпили, закусив прихваченными из дома помидорами.
– С нас не спросят за сегодняшнее? – озабоченно спросил
Леха, глубоко затягиваясь сигаретой. – Барыга все же «под крышей» у
вора...
– Плевать на воров, – резко ответил Кирилл. – Это
сам Мирон сказал. Воры с их авторитетом – прошлогодний снег. Помнишь, как
Славика убили? Филин поручился воровским словом, что все будет нормально, а
Кадиев чихать хотел на его поручительство. Безоружного Славку расстреляли в
упор. Филин потом, конечно, волосы рвал, да что толку! Савицкого не вернешь!
Мирон теперь воров не признает. И правильно! Пусть попробуют сунуться. Наша
бригада сейчас самая мощная в Н-ске. А нас Мирон одобрит...
– Тогда еще по одной, – успокоенный Леха разлил водку в
стаканы. – За удачу!
Глава 2
Андрей Волков, он же «вор в законе», по кличке Матерый, этим
утром проснулся рано, уселся на диване и тут же непроизвольно застонал. Острая
боль пронзила правый бок. Что там на сей раз? – печень, легкие,
невралгия?! Пес его знает! Многолетние отсидки, «крытые», «шизо» напрочь
подорвали некогда могучее здоровье. Все время где-нибудь стреляло, ныло.
Впрочем, окружающие об этом не догадывались, поскольку Андрей тщательно скрывал
свои недуги. Врачей он тоже избегал, обращаясь лишь в самых крайних случаях.
Волков с юных лет усвоил простую истину: чем меньше думаешь о собственных
болячках и ходишь по больницам – тем дольше проживешь. Когда Андрей, будучи
совсем зеленым пацаном, сидел «на малолетке», ему отбили в драке сердце. Со
всей силы треснули сзади под левую лопатку тяжелой табуреткой. Молодой Волков
явственно услышал противный хруст, горячая боль затопила грудь. Однако он
удержался на ногах, продолжая отчаянно сопротивляться. В больницу Андрей не
пошел, но долго потом не мог глубоко вздохнуть, быстро пройтись. Левая рука
часто отнималась, висела плетью. Через пару месяцев стало легче, и лишь спустя
несколько лет Волков случайно узнал у знакомого врача, что, судя по всему,
перенес на ногах микроинфаркт. К тому времени, кстати сказать, сердце уже не
беспокоило. К сорока пяти годам Матерый успел получить столько травм, что сам
сбился со счета. Его топтали ногами в кресхатах ссученные козлы, лупили
дубинками надсмотрщики, пыряли ножами враги. Волков, стиснув зубы, терпел,
жестоко мстил за обиды и стремительно поднимался по ступеням уголовной
иерархии.
