– Мой егерь говорит, что оленей стало гораздо больше.
– А рыбная ловля? – поинтересовался Морли Тредуэлл.
Герцог вздохнул. Теперь было ясно, кого Сибилла пригласила в качестве своих близких друзей. Впрочем, именно таких гостей и следовало ожидать. Таких как, например, сэр Филипп Шоу. Про него рассказывали, что он почти никогда не бывает у себя дома: постоянно переезжает от одной любовницы к другой. И еще о нем в шутку говорили: когда сэр Филипп приезжает в гости, не стоит выделять ему на ночь отдельную комнату – все равно он окажется в спальне одной из дам, как правило, у самой хозяйки.
И тут герцог вспомнил, что Сибилла уже успела пококетничать с сэром Филиппом, во всяком случае, прогуливалась с ним под руку. Где, черт побери, она успела с ним познакомиться? Может быть, когда гостила у сестры? Что ж, она ведь часто ездила в гости без него, и он не возражал…
Герцог снова вздохнул. Неужели ему и на сей раз придется изображать ревнивого мужа, отстаивающего свои супружеские права? Это не только скучно, но и унизительно. К тому же ему ужасно надоело играть роль тирана, совершенно лишенного чувства юмора. Временами ему даже начинало казаться, что он действительно тиран.
А может, скрыться, может, уйти отсюда под благовидным предлогом? Но куда? Уроки наверху, без сомнения, уже закончились. Герцог был доволен, что мисс Гамильтон играла сегодня рано утром, когда у него была возможность послушать ее. Открыв дверь между библиотекой и музыкальным салоном, он слушал музыку, сидя за письменным столом. И сел так, чтобы гувернантка видела его. Иначе она могла бы подумать, что он шпионит за ней.
Она и в самом деле обладала талантом. Ее музыка в отличие от того, что он сам когда-то умел, была живой и бередила душу. Но вместе с тем и успокаивала. Успокаивала даже лучше, чем верховые прогулки.
Герцог прекрасно понимал, что гувернантка испытывает к нему отвращение – он читал это в ее глазах! Но он ведь не добивается ее расположения, ему достаточно того, что она учит Памелу и очень неплохо играет.
– Адам, мой дорогой…
Герцог услышал низкий женский голос и тотчас же почувствовал соблазнительный аромат духов. Перед ним стояла леди Виктория Андервуд, вдова, которая во время прошлого сезона решила, что они близкие друзья и могут, общаясь, отбросить все условности. Леди Андервуд мило улыбалась и кокетливо хлопала своими искусно подкрашенными ресницами.
– Адам, какой у вас замечательный дом, – сказала она. – Почему вы раньше меня не приглашали?
Она подошла к герцогу почти вплотную. Было очевидно, что леди Андервуд не считала его шрам безобразным.
– Шрам делает вас самым привлекательным мужчиной из всех, которых я знаю, – сказала она ему в прошлом году на одном из приемов, однако ей так и не удалось заманить его к себе в постель.
Герцог не раз задавался вопросом: почему же он не поддался ей? Конечно, леди Андервуд не красавица, но все-таки довольно привлекательная женщина. И близость с ней дала бы гораздо больше чувственных наслаждений, чем с мисс Флер Гамильтон.
Но герцог не хотел об этом думать и старался забыть о том, что произошло у него с мисс Гамильтон. Она для него всего лишь гувернантка его дочери и прекрасно играет на фортепиано. К тому же нынешняя мисс Гамильтон – вовсе не та худая, бледная и бесчувственная проститутка, которой он месяц назад овладел в порыве страсти в номере дешевой гостиницы.
– Мне казалось, что вы не любите покидать Лондон, леди Андервуд, – с улыбкой ответил герцог.
– Для вас я Виктория, – сказала она, глядя на его губы. – Думаю, что приняла бы приглашение поехать даже на Гебриды, мой дорогой Адам, если бы знала, что вы находитесь там.
– Я никогда там не бывал. Для меня на Гебридских островах слишком холодно.
– Вот и чудесно! Значит, всегда можно забраться под одеяло, чтобы согреться. Разумеется, с кем-нибудь…
Герцог рассмеялся и поспешил закончить разговор под благовидным предлогом: сказал, что должен срочно поговорить с женой.
К счастью, никто надолго не задержался в гостиной. Многие из приглашенных приехали издалека и хотели воспользоваться возможностью отдохнуть в отведенных им комнатах.
Сибилла же, раскрасневшаяся, с блеском в глазах, удалилась на время в свои апартаменты.
Герцог вышел на террасу. Он подумал: не пошла ли Памела проведать своего щенка? И действительно услышал веселый детский смех. Спустившись с террасы, герцог направился к конюшням.
«Но там ли сейчас мисс Гамильтон? – думал он. – Или Памела, как и вчера, пошла туда в сопровождении слуги?»
Ведь трудно представить, чтобы Нэнни согласилась отправиться в конюшню из-за какого-то щенка.
Памела сидела на заборе и болтала ногами. А Флер, стоявшая внутри загона, щекотала живот щенка носком туфельки. Гувернантка беззаботно смеялась, и герцог, глядя на нее, вдруг понял, что она очень привлекательная женщина.
– Думаю, щенку это нравится, – сказала Флер.
– А кому это не понравилось бы, мисс, – усмехнулся Нэд Дрисколл, стоявший рядом. Заметив герцога, грум в смущении поклонился и направился к конюшне.
А Флер по-прежнему щекотала щенка носком туфельки, но улыбка на ее лице угасла.
– Папа… – Памела взглянула на отца. – А мама обещала позвать меня на чай. Нэнни одела меня, но мама никого за мной не прислала, а мисс Гамильтон не позволяет мне туда пойти.
Герцог вопросительно посмотрел на гувернантку.
– Ее светлость и не пришлет никого, – сказала Флер. – Я объяснила девочке, что все гости устали и ее светлость отложила все на следующий день. Поэтому мы и пришли сюда.
– Но мама же обещала… – захныкала девочка. – А мисс Гамильтон меня не отпускает. Вот Нэнни.., она разрешила бы мне пойти туда.
– Думаю, что не разрешила бы, – возразил герцог. – И мисс Гамильтон, вне всяких сомнений, права. Мама, конечно же, решила, что лучше пригласить тебя завтра, Памела. Я напомню ей.
– Вы все.., противные! – закричала девочка. – Противные… Мама сказала, что мне можно прийти. Я расскажу маме. что вы меня не пустили.
Девочка спрыгнула с забора загона и, подобрав подол юбки, бросилась к конюшне. Вскоре она скрылась за углом.
– Я сейчас ее догоню, – сказала Флер.
– Пусть бегает, – сказал герцог. – Ничего с ней не случится. Ей иногда нужно побыть одной и успокоиться.
Ворота загона были заперты, и Флер в ужасе подумала о том, что ей придется перелезать через забор. Герцог заметил, что гувернантка покраснела, увидев ворота. И все же, собравшись с духом, она осторожно подобрала юбки и поставила одну ногу на нижнюю перекладину. Затем, чуть помедлив, поставила другую… Герцог стоял держа руки за спиной: он уже знал, что мисс Гамильтон не примет его помощи.
