– У вас снова жар, – сказал герцог жене, когда они остановились у двери ее гардеробной. – Вам надо отдохнуть, Сибилла. Почему бы вам завтра не остаться в постели до полудня? Я позабочусь о наших гостях.
– Завтра мне будет лучше, – сказала она. – Я просто устала. И как я могу оставить гостей? Жизнь так скучна, когда их нет. Ведь вы постоянно заняты…
– С этим ничего не поделаешь. Но мы все-таки муж и жена, Сибилла. Поэтому должны соблюдать хотя бы внешние приличия.
– К сожалению, ничего не выйдет, – проговорила Сибилла. – А ведь я могла быть счастливой… Он никогда бы так не пренебрегал мною, Адам. Он никогда бы не оставлял меня на долгие месяцы и не обижался бы на моих гостей.
Хотя с ним и гости не нужны – я бы никогда не скучала и не чувствовала бы себя одинокой.
На щеках герцогини снова появился нездоровый румянец.
– Сибилла, утром я пошлю в Лондон за доктором, если у вас все еще будет жар. Ваш доктор не в состоянии помочь.
– Я никого не хочу, кроме доктора Хартли, – заявила герцогиня. – Почему вы тогда прогнали Томаса? – спросила она вдруг. – Я вам, Адам, этого никогда не прощу, вы сами знаете. И я рада, что он вернулся. Да, рада!
Сибилла проскользнула в гардеробную и тотчас же заперла за собой дверь. Герцог услышал, как она закашлялась.
Он вздохнул и отправился в свои апартаменты.
* * *
Флер сначала обрадовалась, когда ее разбудили. Во сне над ней кто-то склонялся, и она кричала от боли и унижения. А потом вдруг узнала Дэниела. Его красивое лицо было искажено жуткой гримасой, и она с трудом узнала его. Но все-таки это был Дэниел.
Он называл ее шлюхой и все мучил, мучил ее…
Ее разбудила горничная. Она сказала, что «мисс Гамильтон просят одеться и спуститься вниз, в гостиную».
Одеваясь, Флер решила, что признается во всем. Ведь Мэтью, наверное, все о ней рассказал, и теперь ей хотят учинить допрос.
Значит, отсрочки больше не будет. Значит, Мэтью просто играл с ней, забавлялся…
Флер чувствовала себя совершенно разбитой, когда слуга открыл перед ней дверь гостиной. Она вошла и остановилась в нерешительности. И все же держалась с достоинством – она решила, что не станет плакать и каяться.
Но тут к ней подошел герцог и объяснил, почему ее в полночь подняли с постели. Что ж, теперь понятно, почему ей каждое утро позволяли музицировать в салоне. Его светлость хочет, чтобы она развлекала его гостей.
Флер смотрела на герцога и чувствовала, что ненавидит его и боится. Он ее обманул: потребовал плату за то, что позволил играть на фортепиано. А ведь совсем недавно говорил, что заботится о своих слугах и защищает их.
Флер вспомнила их недавнюю верховую прогулку…
Вспомнила, как герцог скакал на вороном жеребце и улыбался ей, даже смеялся и шутил. А она радовалась своему счастью и тоже улыбалась. Улыбалась ему, герцогу Риджуэю.
Теперь она ненавидела его.
И она говорила только с лордом Томасом Кентом, который всегда улыбался ей и был дружелюбно настроен. Более того, лорд Томас защищал ее перед герцогиней. Что ж, она будет играть для него, если он просит. Впрочем, у нее не было выбора.
Она не заметила, как Мэтью подошел к ней сзади. Странно, но не заметила. А закончив играть, тотчас же почувствовала его присутствие.
И вдруг лорд Томас, очевидно, желая выручить ее, намекнул, что она может уйти из гостиной вместе со своим знакомым, с Мэтью.
И ее светлость не возражала. Более того, дала понять Флер, что уже не сердится на нее.
И ей пришлось смириться с неизбежным. Она оказалась в безвыходном положении.
Шедшие впереди них слуги уже зажгли свечи в настенных бра галереи.
Мэтью с улыбкой предложил Флер руку:
– Если уж нам предстоит пройтись, Изабелла, давайте сделаем это как воспитанные люди.
Они прошли в галерею, и слуги тотчас же закрыли за ними двери.
– Как вам удается выглядеть так замечательно? – спросил Мэтью. – Вы прекрасны даже в этом скромном платье Флер отдернула руку;
– Чего вы добиваетесь, Мэтью? Если мы не должны немедленно уехать, если вы не собираетесь бросить меня в тюрьму, то чего же вы хотите? Чтобы я легла с вами в постель здесь, в Уиллоуби? Стала вашей любовницей?
Лорд Броклхерст вздохнул.
– Вы прекрасно знаете, что я этого не требую. Изабелла.
– Так скажите же наконец, чего вы хотите.
– Я люблю вас, Изабелла. Уже давно люблю. Я достоин порицания?
– Если вы действительно любите меня, Мэтью, то должны уважать мои чувства. Вам не следовало становиться между мной и Дэниелом.
– Дэниел Бут похож на улыбчивую добрую девочку, – усмехнулся Мэтью. – Он не мог бы сделать вас счастливой, Изабелла.
– Возможно, вы правы. Но это мое личное дело. Почему вы все так подстроили?
– Подстроил?
– Ваша мать и Амелия уехали в Лондон и оставили меня с вами. Если бы они обо мне заботились, то не поступили бы так. А вы… Вы не позволили мне поехать на время к сестре Дэниела, а потом выйти за него замуж. Вы не оставили мне выбора, погубили мою репутацию, и мне оставалось только стать вашей любовницей.
Мэтью остановился и взял Флер за руки. Она попыталась высвободиться, но он крепко держал ее.
– Но Амелия уже давно собиралась в Лондон. И, конечно, моя мать решила сопровождать ее. Но было бы жестоко отправлять вас с ними, Изабелла. Вы втроем не поладили бы…
– Ничего удивительного, – перебила Флер. – Ведь вы все меня игнорировали.
– Как бы то ни было, мне казалось, что для вас будет лучше, если вы останетесь в доме, Изабелла. И я не стремился стать вашим опекуном, вы сами знаете. Такова была воля вашего отца. Он хотел, чтобы я заботился о вас до тех пор, пока вы не выйдете замуж или до вашего двадцатипятилетия.
Не я придумал все это.
– До того как я выйду замуж?! – воскликнула Флер. – Но я хотела выйти замуж за Дэниела. И вы могли вы освободиться от столь обременительной ответственности.
– Но это вовсе не обременительно. И я не мог согласиться на ваш брак с таким бесхарактерным человеком, Изабелла.
– Лучше было сделать меня своей любовницей.
– Я не употреблял слово «любовница», – заметил Мэтью.
Она рассмеялась:
– Уж не собирались ли вы жениться на мне?
– Вы как-то странно все это себе представляете, Изабелла. – Он еще крепче сжал ее руки. – Ведь вы – леди, дочь барона. Неужели вы могли подумать, что я мог бы без вашего согласия…
