— Да причем тут это? — вздохнул седовласый эндокринолог. — Каждый из нас — чей-то сын или дочь. Я за сорокалетнюю врачебную практику ни с чем подобным ни разу не сталкивался. Такое ощущение, что его организм просто бастует. По всем позициям.
— Согласен, — проронил мрачный кардиолог. — Система самоликвидируется. Иного термина подобрать не могу…
— Жалко мальчишку, — подытожила довольно молодая брюнетка — областной иммунолог. — Ему бы жить и жить…
— Вы что, с ума посходили? — взорвался главврач. — Мы тут врачи или похоронная команда?
— Ну, а где этот… экстрасенс… — пряча глаза, поинтересовался желчного вида областной гематолог.
— Что я слышу? — горько ухмыльнулся главврач. — Виктор Сергеевич, ты ли это? Ты же этих врачевателей на дух не выносишь?
— Знаешь, Петр Петрович, — вздохнул гематолог, — когда нет надежды на науку, остается надеяться на чудо…
— Что вы несете, Виктор Сергеевич? — возмутилась главный областной инфекционист, средних лет полная блондинка. — Какое чудо? Что этот Васильев может сделать, если мы, цвет областной медицины, бессильны?
— Васильев может дать организму необходимые силы для борьбы, как раз те, которых у него нет, — не глядя на блондинку, проворчал гематолог.
— Вы что, не понимаете, какой это будет удар по всей нашей медицине, если не мы, а этот чернокнижник ему поможет? — взвизгнула блондинка.
— Тамара, да уймись! — поморщился главврач. — Какая разница, кто поможет? Лишь бы парня спасти! Сейчас все средства хороши, только Васильева этого найти никак не можем…
— А если не найдем? — в упор взглянул на главврача реаниматолог. — Что тогда?
— Сам не знаешь? — недобро ответил тот. — Капсула.
— А девчонка?
— Спасти мы можем кого-то одного, так?
— Так.
— Значит, и думать нечего.
— Что значит — нечего? — вскочил главный реаниматолог области. — Девчонка-то тут причем? У нее же малыш! Он без матери не выживет!
— Петр Петрович, — вскочил, поддерживая коллегу, главный акушер. — Инфицирована роженица была в роддоме, мы обязаны ее спасти!
— Значит так, — главврач, наконец, развернулся от окна и немигающим взглядом уставился на взволнованных докторов. — Вот только злодея из меня делать не надо! Девчонку, конечно, жалко, и ребенка — тоже. Но если мы угробим младшего Шубина, нам не видать нового оборудования для кардиологии. А без него, если я правильно помню, у нас ежемесячно умирает в среднем девять человек. Так? — Он остро взглянул на мрачного кардиолога.
Тот молча кивнул.
— Все. Вопрос закрыт, — главврач демонстративно взялся за бумаги, хотя какие там бумаги за полночь…
— Дайте-ка мне один чистый листок, — сквозь зубы проговорил реаниматолог.
— На, — недоуменно протянул главный. — Зачем?
Реаниматолог, не отвечая, размашисто начеркал в углу должность и фамилию главврача, ниже написал «Заявление» и, разрывая шариковой ручкой тонкую бумагу, зло вывел: «Прошу уволить меня по собственному желанию». Подумал секунду и приписал: «Немедленно».
* * *
— Подайте мне, убогому, на умственную бедность! — снова стал дурачиться оператор. — Я все про эту нашу Арктиду. Никак понять не могу, раньше-то она где была? До того, как ее ваши учителя в четвертое измерение зафигачили? На полюсе-то, до льдов, наверное, океан разливался, если, как вы утверждаете, тут тепло было? Или как?
— Ален, смотри, какой прогресс в сознании коллеги! — хохотнул эзотерик. — Вопросы правильные появились!
— Васильев, ты сейчас довыпендриваешься, — озлился вдруг Иван. — Развернусь и вместе с камерой отчалю в направлении города!
— Ладно, ладно, не петушись, — разулыбался довольный экстрасенс. — Я, наоборот, радуюсь, что тебя так всерьез зацепило! Это же наша общая история, и тут разницы нет, кто ты — эзотерик или богослов. О существовании удивительной страны под названием Гиперборея сохранилось множество свидетельств у самых разных народов. А древнегреческие историки Плутарх, Плиний- старший и Лукиан описывали ее столь подробно, что сомневаться в ее существовании и не приходится! Гиперборейцы, якобы, могли летать по воздуху и ходить по воде и обладали совершенно невероятными знаниями в астрономии и других науках. В Арктиде полгода был день, полгода ночь, в мягком теплом климате росли чудные плоды и невиданные растения.
— Слушай, Сань, ну чего ты меня снова сказками кормишь? — поинтересовался оператор. — Я же тебя о другом спросил! Хоть одно доказательство, что Арктида существовала, есть? Кроме легенд и сказок?
— Географическая карта для тебя — доказательство?
— Только не надо меня грузить, что есть такие карты. Кто их делал? Тоже древние греки?
— Нет, — засмеялся Васильев. — Греки тут не при чем. В середине шестнадцатого века с промежутком в несколько лет на Земле вдруг появились удивительные карты. На одной из них, составленной турком Пири Рейсом, была обозначена Антарктида, которую открыли только спустя триста лет. А на других, созданных Меркатором и Финеем, присутствовала наша Арктида! Причем очень подробно разрисованная и как раз — на Северном полюсе.
— То есть про сами земли никто ничего не знал, а карты уже были?
— Именно! Причем, и Арктика, и Антарктика изображены безо льда! О чем это говорит?
— О чем? — тупо переспросил Иван.
— Да о том, что много тысячелетий назад льда тут просто не было!
— А карты появились только в шестнадцатом веке…
— Именно.
— Так их что, подкинули, что ли? Эти ваши, с Сириуса?
— Думай, как хочешь. Уже в наше время, во второй половине прошлого века, эти карты тщательно изучали американцы. Сравнивали с фотографиями, полученными со спутников.
— И что? Все подтвердилось? То есть инопланетяне из своего космоса эти карты сняли, а уж потом подкинули нам на бедность?
— Ученые совершенно точно выяснили, что при изготовлении карт применялась аэрофотосъемка с высоты примерно восемь тысяч километров. На картах Северный полюс кольцом окружает материк, внутри материка — внутреннее море. В центре моря — сам полюс в виде скалы.
— Пуп Земли? — ухмыльнулся оператор.
— Центр мироздания, — серьезно подтвердил Васильев. — С юга Арктида близко подходит к Новой Земле, Новосибирским островам, к Америке. Причем, изображение европейских берегов, Новой Земли, Канады, Гренландии и нашего Кольского полуострова — необычайно точно! Ты, кстати, никогда не задумывался, почему Гренландию, девяносто процентов которой покрыто льдом, называют «зеленой страной»? В насмешку, что ли?
— Но ведь нас учат, что арктическим льдам сотни тысяч лет!
— Обычное научное заблуждение, — отмахнулся Васильев. — Французские гляциологи, кстати, считают, что оледенение Арктики началось девять тысяч лет назад, а до этого тут было тепло. Наш известный полярник Гаккель, который жизнь потратил на изучение Арктики, тоже считает, что Арктида была! Но случился какой-то катаклизм, материк ушел под воду, а Гольфстрим, который его обогревал, изменил свое направление.
