— Вы только что произнесли ключевое слово «сумасшедший»… — Шубин смотрел на Ольгу покровительственно и серьезно. — Это как раз о нашем Рощине… Поверьте, я историк, мне самому было бы безумно радостно, если бы хоть что-то из его заоблачных теорий подтверждалось практикой, увы… Мы ведь с Владом неплохо знакомы. И все его теории я знаю, так сказать, из первых уст. Более того, чем могу, помогаю в его изысканиях. Но, понимаете, дружба — дружбой, а дело — делом. Поэтому и предупреждаю.
Ольга поскучнела. С подобным отношением к непознанным загадкам со стороны официальных кругов ей приходилось сталкиваться постоянно. Увы, это тоже было частью ее работы. Собственно, на этом приятную встречу с изысканным вице-губернатором можно было и закончить. И тем более неожиданно прозвучали его следующие слова:
— Ольга, я вижу, что вы разочарованы. Напрасно! Я, как лицо официальное, просто обязан был вас обо всем этом предупредить. Но на самом деле, — он заговорщически склонил голову, — я страшно хочу, чтобы ваш фильм состоялся. Более того, я сделаю все, чтобы ваше путешествие по нашим сопкам и тундре было максимально плодотворным и необременительным! Честно говоря, я бы и сам с вами пошел, безумно хочется приобщиться к поискам северной Атлантиды. И Рощин меня давно зазывает, но… Дела! Снимайте, исследуйте, совершайте очередной прорыв! Нужна машина? Будет! Вертолет? Организуем! Только ради бога, постарайтесь сохранить голову трезвой и холодной и не ввязывайтесь в авантюры, которые будет предлагать Рощин. Слишком хорошо я своего земляка знаю… Ну что, договорились?
Ольга облегченно кивнула.
— Вы уже проработали свой маршрут?
— Да, вчера все обсудили с Рощиным. Вначале едем на Сейв-Вэр, здесь, неподалеку, а потом пешком дальше в тундру, к озеру Вещун.
— Пешком вы будете туда идти весь день. По болотам. Я договорюсь о вертолете.
— Спасибо! — обрадовалась Ольга. — Пойду, обрадую ребят!
— Ольга! — очень серьезно остановил ее Шубин. — Помните, мы договорились, никаких отклонений от маршрута. Связь в тундре есть далеко не везде, а я должен знать, где вас искать, если что…
— Надеюсь, искать нас не придется! — заверила Ольга. И тут же вспомнила о пропавших близнецах, которые до сих пор так и не вышли на связь.
— Ольга… — снова остановил ее почти у дверей вице-губернатор. — А скажите, не собирается ли, случаем, наш Рощин реконструировать какой-нибудь древний обряд?
Ольга открыла было рот, чтобы восторженно подтвердить догадку хозяина кабинета, да почему-то осеклась, недоуменно качнув головой:
— Не знаю. Об этом речи не было.
— Если вдруг предложит что-то такое, ни в коем случае не соглашайтесь. Это очень опасно. Обещаете?
Ольга снова качнула головой. Вроде бы, соглашаясь…
— И, я вас правильно понял, сфера ваших сегодняшних интересов — только сейды?
— Да. — Ольга кивнула. — Только сейды.
* * *
Июльский Мурманск был великолепен. Невероятно высокое и столь же невероятно голубое небо создавало ощущение праздничности и простора. Запах сирени, тяжелый и сладкий, полностью перекрывал и выхлопные газы множества автомобилей, и близкую свежесть моря, и иные, прочие признаки большого современного города. От этого запаха, от яркой зелени листвы, от солнца, любопытно заглядывающего в каждую щелку, создавалось ощущение, что дома, асфальт, машины и остальные признаки цивилизации — не более чем досадная случайность, наспех помещенная в центр огромного цветущего сада.
Утром, когда по дороге из аэропорта, едва успев справиться со страхом от пережитых треволнений, они въехали в город, Ольга попросила провезти ее по Мурманску. Что Влад с удовольствием и сделал, тем более что и Максиму, ни разу не посещавшему столицу Заполярья летом, это тоже было интересно.
Она почти не узнала город. Так он разросся и похорошел. Окрестные сопки, где они с Лешей тем памятным летом собирали морошку и чернику, оказались сплошь застроенными новыми кварталами. Дома размещались на разной высоте, иначе не позволял сложный мурманский рельеф, но издалека это создавало ощущение воздушной, невесомой сказочности, будто и не реальный город высился вдали, а нарисованная умелой и уверенной рукой декорация к красивейшему фильму, где если и могут происходить какие-то события, то исключительно радостные и многообещающие.
Сами же улицы, по которым они проезжали, оказались совершенно европейскими. С забавно-модерновыми, из стекла и бетона, многочисленными торговыми центрами, с обилием рекламных щитов и даже громадным телевизионным экраном в центре, напротив высотной свечки гостиницы «Арктика».
В то лето, когда Ольга побывала здесь, «Арктику» как раз достраивали, и площадь выглядела неухоженной и захламленной. Теперь же на широком пространстве, с развязкой дорог по самому центру, раскинулись клумбы, на которых, правда, отчего-то совсем не было цветов, лишь неаккуратная поросль травы. Зато по узенькой уютной улочке, отходившей от площади куда-то вглубь, весело цокали копытами лошади, бегали смешные гривастые пони. А на самом перекрестке, там, где толпилась разновеликая ребятня, ожидавшая своей очереди покататься, грустно и одиноко стоял настоящий олень. Серый, с невзрачными, будто обломанными рогами, с тоскливыми ребрами, распирающими усталые пятнистые бока.
Вот сейчас, выйдя из центрального подъезда откровенно желтого здания администрации, Ольга медленно шла по направлению к той самой главной городской площади. Несмотря на яркое солнце, было довольно прохладно: ветер, знобкий, вездесущий, ни на секунду не позволял забыть, что предельно южный, почти приморский городской антураж — видимость, а вот истинного местонахождения Мурманска никто не отменял — Крайний Север, Заполярье…
Ольга медленно брела по чистому тротуару. Вот он, тот самый проспект Ленина.
Вот она стоит на его обочине, время — два часа ночи, она в летнем сарафане. Модном, на тонких бретелях, которым она очень гордилась, поскольку знала, что выглядит в нем необыкновенно привлекательной… Девушка возвращается из шумной актерской компании, о которой сегодня снимала первый на этой практике сюжет. С трудом избавившись от приставаний местного режиссера, пожилого похотливого блондина, мнившего себя театральным гением, Славина возвращается в общежитие, куда поселили их с Машкой, студенток-практиканток. Денег на такси нет, как, впрочем, и самих такси. А редкие припозднившиеся автомобили, конечно, ни за что не остановятся, это вам не Москва… Город пустынен и тих. Ясное солнце на небе, чистый, умытый асфальт. Сирень с острыми, довольно редкими цветами, мало похожими на привычные с детства мохнатые кудрявые кисти… Ощущение абсолютной нереальности, даже — фантасмагоричности: мертвенно-пустой, безжизненный город и полуденное солнце над головой.
Она долго будет помнить это состояние: совершеннейшего одиночества среди пустынных широких магистралей и молчаливых, будто незаселенных домов. В какой-то момент ей стало жутко: слишком реальным был мир вокруг, и слишком нереальным — это ее абсолютное одиночество…
