– Ну, – осведомился Мейсон, – что тебе удалось выяснить?
– Очень много.
– Превосходно. Выкладывай.
Дрейк вынул из кармана записную книжку.
– Так много, что ты не можешь рассказать мне, не заглядывая
в книжку? – спросил Мейсон.
– Да, и тебе это обойдется в немалую сумму.
– Это меня не беспокоит. Говори.
– Она не его жена, – заявил Пол Дрейк.
– Кто?
– Женщина, которая жила с Фоули на Милпас-драйв, 4889, под
именем Эвелин Фоули.
– Ну, – заметил Мейсон, – это не является для меня великим
потрясением. По правде говоря, Пол, я предполагал такое. Это одна из причин, по
которым мне понадобилось твое участие в деле.
– Что подало тебе эту идею? Какие-то слова Картрайта? –
спросил детектив.
– Сначала расскажи, что ты узнал.
– В действительности Эвелин – второе имя этой женщины, –
начал Дрейк. – Ее полное имя – Пола Эвелин Картрайт. Она жена твоего клиента,
Артура Картрайта.
Перри Мейсон задумчиво кивнул:
– И этим ты не удивил меня, Пол.
– Ну, тогда мне, возможно, ничем тебя удивить не удастся, –
сказал Дрейк, листая страницы книжечки. – Настоящее имя Клинтона Фоули –
Клинтон Форбс. Он и его жена, Бесси Форбс, жили в Санта-Барбаре и были дружны с
Артуром и Полой Картрайт. Дружба между Форбсом и миссис Картрайт переросла в
интимную близость, и они сбежали вдвоем. Ни Бесси Форбс, ни Артур Картрайт не
знали, куда они отправились. Это вызвало целый скандал в Санта-Барбаре. Еще бы
– ведь они принадлежали к высшим слоям тамошнего общества. У Форбса было
независимое состояние, которое он обратил в наличные, чтобы захватить с собой,
не оставляя следов. Они уехали в автомобиле неизвестно куда. Однако Картрайт
смог их разыскать. Не знаю, как ему это удалось. Он выяснил, что Клинтон Фоули
на самом деле Клинтон Форбс, а женщина, именующая себя Эвелин Фоули, – его
жена, Пола Картрайт.
– Тогда, – медленно осведомился Перри Мейсон, – почему
Картрайт снял соседний дом и шпионил за Фоули, или Форбсом, как бы его ни
называть?
– А что еще он мог сделать? – отозвался Дрейк. – Женщина
оставила его по собственной воле. Не мог же Картрайт заявиться к ней, сказать:
«Вот и я, дорогая» – и заключить ее в объятия.
– До тебя все еще не дошел смысл, – заметил Мейсон.
Несколько секунд Дрейк молча смотрел на него.
– Ты имеешь в виду, что он задумал отомстить? – спросил он.
– Да, – кивнул Мейсон.
– Ну, – протянул детектив, – в таком случае, когда он
наконец начал осуществлять свой план мести, все ограничилось жалобой на собачий
вой. Похоже на анекдот о разгневанном муже, продырявившем зонтик мужчины, с
которым развлекалась его жена.
– Погоди, я не шучу.
– Хорошо, предположим, ты вполне серьезен. Что это меняет?
– В окружной прокуратуре считают, что Картрайт пожаловался
на воющую собаку исключительно с целью выманить Фоули из дому, чтобы бежать с
его женой.
– Ну и что?
– Это не имеет смысла, – продолжал адвокат. – Во-первых, к
чему столько изощренных усилий, чтобы выманить Фоули из дому? Во-вторых, до
этого должны были состояться какие-то разговоры между Картрайтом и его женой.
Он должен был знать, где она, а она – где он. Эти разговоры, безусловно,
происходили в отсутствие Фоули. Если они решили помириться и снова сойтись, то
какого черта Картрайт не явился в дом к Фоули, не обругал его как следует и не
забрал свою жену?
– Возможно, потому, что у него кишка тонка, – предположил
Дрейк. – Такое бывает.
– Хорошо, – терпеливо согласился Мейсон. – Предположим, ты
прав. И тогда он обратился к закону?
– Да.
– Но разве не проще было пожаловаться, что Фоули состоит в
прелюбодейской связи с его женой, и заставить закон принять меры? Или же
Картрайт мог нанять меня как адвоката, и я достаточно быстро смог бы вытащить
его жену из дома Фоули. Конечно, если она этого хотела. Не говоря уже о том,
что женщина могла уйти сама. В конце концов, закон был на стороне Картрайта.
Дрейк покачал головой:
– Ну, это твоя забота. Ты хотел, чтобы я добыл тебе факты, и
собирался в них разобраться.
Мейсон медленно кивнул.
– Так что, по-твоему, произошло? – допытывался Дрейк.
– Не знаю, – ответил Мейсон, – но что-то тут не сходится.
Факты не соответствуют друг другу, и чем глубже мы в это вникаем, тем
бессмысленнее это выглядит.
– Тогда кого ты представляешь?
– И в этом я до конца не уверен. Я представляю Артура
Картрайта и, может быть, его жену или жену Фоули.
– Ты имеешь в виду Форбса? – спросил детектив.
– Фоули или Форбс – какая разница? Я познакомился с ним как
с Фоули, поэтому так его называю.
– Ну, пока что нам не удалось разыскать миссис Форбс.
Естественно, она считала себя опозоренной и покинула Санта-Барбару, но мы не
знаем, куда она отправилась. Ты ведь знаешь, что чувствует женщина, когда ее
бросают, – особенно если мужчина исчезает без предупреждения, прихватив с собой
жену друга.
Мейсон потянулся за шляпой.
– Пожалуй, – промолвил он, – я схожу побеседовать с этим
Клинтоном Форбсом, он же Клинтон Фоули.
– У каждого свой вкус, – ухмыльнулся Дрейк. – Смотри, как бы
тебе не пришлось туго. У него репутация крутого парня с чертовски вспыльчивым
нравом. Я выяснил это, копаясь в его карьере в Санта-Барбаре.
Мейсон рассеянно кивнул.
– Чего про тебя не скажешь, – заметил Дрейк, – так это что у
тебя кишка тонка. Ты сам нарываешься на неприятности.
Перри Мейсон покачал головой, потом вернулся к столу, сел и
снял телефонную трубку.
– Соедини меня с Клинтоном Фоули, Делла, – сказал он. – Его
адрес – Милпас-драйв, 4889. Я хочу поговорить с ним лично.
– Что у тебя за идея? – осведомился Дрейк.
– Хочу условиться о встрече. Я не намерен гонять к нему
только для того, чтобы заплатить таксисту.
– Если он будет знать о твоем визите, то наймет пару громил,
чтобы они тебя вышвырнули, – предупредил детектив.
– Не наймет после того, как я с ним поговорю, – мрачно
отозвался Мейсон.
Пол Дрейк вздохнул и закурил сигарету.
– Дураков и в церкви бьют, – сказал он.
