Во время этой речи Клод Драмм ни разу не повысил голоса, но
звучавшая в нем убежденность завладела вниманием присяжных.
Закончив, он вернулся к своему месту и сел.
– Вы желаете произнести вступительное обращение сразу же или
позже? – спросил судья Маркхэм у Перри Мейсона.
– Мы произнесем его позже, – ответил адвокат.
– Ваша честь, – поднявшись, сказал Драмм, – задача укомплектовать
состав жюри по делу об убийстве обычно выполняется за один день или даже
несколько дней. Это жюри было укомплектовано в очень короткий срок, что меня
несколько удивляет. Могу я просить перенести заседание на завтра?
Судья Маркхэм покачал головой и улыбнулся:
– Нет. Суд немедленно приступит к слушанию. Суду известно,
что защита, представленная в данном процессе, имеет обыкновение существенно
упрощать дело. Поэтому суд считает нецелесообразным замедлять взятый темп.
– Очень хорошо, – с достоинством произнес Драмм. – Я вызываю
Телму Бентон. Прошу учесть, что в этот раз я вызываю ее, только чтобы
установить состав преступления. Позднее я допрошу ее более подробно.
– Хорошо, – кивнул судья Маркхэм, – это будет учтено.
Телма Бентон подняла руку, принесла присягу и заняла
свидетельское место. Она назвала свое имя и заявила, что ей двадцать восемь
лет, что ее теперешний адрес – меблированные комнаты «Ривервью», что она была
знакома с Клинтоном Форбсом более трех лет, работала его секретарем в Санта-Барбаре,
а когда он уехал, сопровождала его и поселилась в доме номер 4889 на
Милпас-драйв, где исполняла обязанности экономки.
Клод Драмм кивнул.
– Видели ли вы вечером семнадцатого октября этого года
мертвое тело в доме номер 4889 на Милпас-драйв? – спросил он.
– Да.
– Чье это было тело?
– Клинтона Форбса.
– Он арендовал этот дом под именем Клинтона Фоули?
– Да.
– Кто проживал там вместе с ним?
– Миссис Пола Картрайт, жившая там под именем Эвелин Фоули и
выдававшая себя за его жену, А Вонг, повар-китаец, и я.
– В доме также была полицейская овчарка?
– Да.
– Как ее звали?
– Принц.
– Когда мистер Форбс приобрел эту собаку?
– Около четырех лет назад.
– Вы впервые увидели собаку в Санта-Барбаре?
– Да.
– И собака сопровождала всех вас в этот город?
– Да.
– А вы, в свою очередь, сопровождали мистера Форбса и миссис
Картрайт?
– Да.
– Когда вы видели мертвое тело Клинтона Форбса, видели ли вы
также полицейскую овчарку?
– Да.
– Где она находилась?
– В той же комнате.
– В каком состоянии?
– Пес был мертв.
– Вы заметили что-либо, указывающее на причину смерти?
– Да, собаку застрелили, как и мистера Форбса. На полу
лежали пистолет «кольт» 38-го калибра и четыре пустые гильзы, вытолкнутые
автоматическим механизмом оружия.
– Когда вы в последний раз видели Клинтона Форбса живым?
– Вечером семнадцатого октября.
– В котором часу?
– Приблизительно в четверть седьмого.
– После этого вы находились дома?
– Нет, я уехала, и мистер Клинтон Форбс был тогда жив и
здоров. Когда я увидела его в следующий раз, он был мертв.
– Вы заметили что-нибудь необычное? – спросил Драмм.
– Очевидно, мистер Форбс брился – на его лице оставалось
мыло. Тело находилось в библиотеке, к которой примыкает спальня с ванной.
– Где держали собаку?
– Пса держали на цепи в ванной, – ответила Телма Бентон, –
после жалобы соседа.
– Думаю, – сказал Клод Драмм, – вы можете подвергнуть
свидетельницу перекрестному допросу по данным ею показаниям.
Перри Мейсон лениво кивнул. Взгляды присяжных устремились на
него.
Он заговорил глубоким, но негромким и лишенным выражения
голосом:
– Была подана жалоба, что собака воет?
– Да.
– Обитателем соседнего дома?
– Да.
– И этим соседом был мистер Артур Картрайт, муж женщины,
выдававшей себя за жену Клинтона Форбса?
– Да.
– Была ли миссис Картрайт дома во время убийства?
– Нет.
– Вы знаете, где она находилась?
– Не знаю.
– Когда вы видели ее в последний раз?
Клод Драмм быстро поднялся.
– Ваша честь, – заявил он, – совершенно очевидно, что это
явится фактом в пользу подсудимой. В настоящее время не следует проводить
перекрестный допрос по этому поводу.
– Протест отклонен, – отозвался судья Маркхэм, – так как во
время прямого допроса вы спрашивали свидетельницу о различных обитателях дома.
Считаю вопрос подобающим.
– Отвечайте, – сказал Перри Мейсон.
Телма Бентон заговорила чуть громче и быстрее:
– Пола Картрайт покинула дом утром семнадцатого октября. Она
оставила записку, где сообщала…
– Мы возражаем против того, чтобы свидетельница давала
показания относительно содержания записки, – прервал Клод Драмм. – Во-первых,
это не ответ на вопрос. Во-вторых, это несущественная улика.
– Да, – согласился судья Маркхэм, – это несущественная
улика.
– Тогда где находится эта записка? – осведомился Перри
Мейсон.
Последовала неловкая пауза. Телма Бентон посмотрела на
обвинителя.
– Она у меня, – заявил Клод Драмм, – и я намерен представить
ее позже.
– Думаю, – заметил судья Маркхэм, – перекрестный допрос по
этому пункту зашел достаточно далеко, поэтому вопрос о содержании записки будет
отклонен.
– Очень хорошо, – кивнул Перри Мейсон. – Тогда это все.
– Вызовите Сэма Марсона, – распорядился Клод Драмм.
Принеся присягу и заняв место свидетеля, Марсон назвал свое
имя, заявил, что ему тридцать два года, что он водитель такси и семнадцатого
октября этого года выполнял свою работу.
