Перри Мейсон умолк, серьезно и торжественно глядя на
присяжных.
– Это все, джентльмены, – еле слышно добавил он и вернулся
на свое место.
Клод Драмм неуверенно посмотрел на жюри, на судью, на
враждебные лица публики и пожал плечами.
– Нет возражений, – сказал он.
Глава 22
Прошло более двух часов после вынесения вердикта, когда
Перри Мейсон вошел в свой офис. Уже давно стемнело, но Делла Стрит ждала его;
ее глаза возбужденно блестели. Пол Дрейк также находился в приемной, сидя на
краю стола с сигаретой в углу рта и добродушной усмешкой на лице.
Мейсон вел на поводке полицейскую овчарку.
Пара уставилась сначала на собаку, потом на него.
– Черт возьми, – заметил Пол Дрейк, – ты и в самом деле
гений в области театральных эффектов. Сперва ты использовал собаку, чтобы
добиться оправдания, а теперь собираешься завести полицейскую овчарку и таскать
ее за собой, дабы напоминать всем о своем триумфе.
– В этом нет необходимости, – сказал Перри Мейсон. –
Давайте-ка я посажу пса в стенной шкаф. Он нервничает, так что лучше ему побыть
там.
Мейсон отвел собаку в свой кабинет, открыл шкаф, отстегнул
поводок, усадил пса на пол, успокоил его ласковыми словами, потом закрыл, но не
запер дверь. Повернувшись, он обменялся рукопожатием с Полом Дрейком, после
чего Делла Стрит обняла его за шею и закружилась с ним в восторженном танце.
– Это просто чудесно! – воскликнула она. – Я прочла вашу
речь в газете – ее привели слово в слово в экстренном выпуске.
– Газеты называют тебя великим мастером драмы в зале суда, –
заметил Дрейк.
– Мне просто повезло, – скромно отозвался Мейсон.
– Черта с два, – возразил Дрейк. – Все было тщательно
спланировано. К услугам твоего смычка было около шести струн. В случае
надобности ты мог воспользоваться показаниями повара-китайца, что собака
все-таки выла, вызвать свидетелем Мей Сибли, обратив весь процесс в шутку, и
проделать еще дюжину вещей.
– Как только я прочитала вашу речь, – возбужденно сказала
Делла Стрит, – то поняла всю цепочку умозаключений, благодаря которой вам стало
ясно, где находятся трупы…
Она умолкла, бросив взгляд на Пола Дрейка.
– Тем не менее, – указал детектив, – две-три вещи в твоей
речи не стыкуются. Во-первых, если Телма Бентон вернулась домой вместе с этим
парнем, Карлом Траском, и они вдвоем прикончили Форбса, то почему Уилер и Доук
не видели, как они подъехали к дому?
– Уилера и Доука не вызывали в качестве свидетелей, –
отозвался адвокат.
– Знаю. Ты позаботился об этом, проследив, чтобы окружной
прокурор не знал о наблюдении за домом. Если бы ему было известно все, что
знали эти двое ребят, он перевернул бы небо и землю, чтобы заполучить их.
– Но было ли честно выводить их из-под юрисдикции суда? – с
сомнением спросила Делла Стрит.
Перри Мейсон, расставив ноги, расправил плечи и выпятил
подбородок.
– Слушайте, вы оба, – сказал он. – Я уже говорил вам и
повторяю снова, что я не судья и не жюри. Я адвокат. Окружной прокурор делает
все возможное, чтобы выстроить убедительное дело против обвиняемого, а адвокат
– чтобы опровергнуть обвинение. Возьмем, к примеру, водителя такси. Вы и я
знаем, что он никогда бы не смог опознать женщину, оставившую платок в его
машине. Он знал, что она пользуется необычным сортом духов, знал, как она была
одета, примерно представлял себе ее фигуру – и больше ничего. Мы эффективно
продемонстрировали, насколько ненадежно его опознание, показав ему Мей Сибли.
Однако окружной прокурор, имея к своим услугам всю государственную машину,
провел изощренную кампанию по внушению, убедив шофера, что он не только в
состоянии уверенно опознать ту женщину, но и что ею, несомненно, является
подсудимая.
Адвокату постоянно приходится сталкиваться с подобной
тактикой. Повторяю, он не судья и не жюри, а всего лишь представитель
подзащитного, нанятый им с санкции государства, чей священный долг –
представить дело подзащитного в наиболее выгодном свете. Вот мое кредо,
которому я стараюсь следовать.
– Ну, – промолвил Дрейк, – в этом деле ты здорово рисковал,
но вышел сухим из воды и заслуживаешь поздравлений. Газеты создают тебе рекламу
на миллионы долларов. Тебя называют чародеем закона, и, клянусь богом, это правда!
Он протянул руку, которую Мейсон крепко пожал.
– Я какое-то время буду у себя в офисе, если ты захочешь
что-нибудь уточнить, – сказал детектив. – Думаю, ты здорово устал и хочешь
пойти домой и отдохнуть.
– События развивались слишком быстро, – отозвался Мейсон, –
но мне нравятся острые ощущения.
Дрейк вышел из офиса.
Делла Стрит смотрела на шефа блестящими глазами.
– Я так рада, что ты спас ее! – воскликнула она. – Это было
чудесно!
Губы девушки задрожали. Несколько секунд она стояла молча, словно
не могла найти подходящих слов, потом снова обняла Мейсона.
В дверях послышался виноватый кашель.
Делла резко обернулась.
На пороге стояла Бесси Форбс.
– Простите за вторжение, – заговорила она. – Меня
освободили, и я, собрав вещи, сразу отправилась в ваш офис.
– Все в порядке, – успокоил ее Мейсон. – Мы очень рады…
Его прервало громкое царапанье. Дверь стенного шкафа
распахнулась, полицейская овчарка ворвалась в комнату, беспомощно заскользила
по паркету, но развила скорость, добравшись до ковра, устремилась к ошарашенной
Бесси Форбс и с радостным визгом лизнула ее в лицо.
Женщина с неменьшей радостью наклонилась и обхватила руками
мощное туловище пса.
– Принц! – воскликнула она.
– Прошу прощения, – возразил Перри Мейсон, – но его зовут не
Принц. Принц мертв.
Бесси Форбс недоверчиво уставилась на него.
– Лежать, Принц, – приказала она.
Собака опустилась на пол, глядя на нее преданными глазами и
восторженно молотя хвостом.
– Где вы его нашли? – спросила женщина.
– Я мог лишь догадываться, почему собака выла в ночь с
пятнадцатого на шестнадцатое октября, – ответил Мейсон. – Но мне было
непонятно, почему она не выла следующей ночью, если еще была жива. Я также не
мог понять, как случилось, что пес, более года проживший в одном доме с Телмой
Бентон, мог внезапно искромсать ей правую руку. После окончания процесса я проделал
экскурсию по окрестным собачьим питомникам. Хозяин одного из них вечером
шестнадцатого октября обменял полицейскую овчарку на другую, очень на нее
похожую. Я приобрел у него этого пса.
