– Могу и я.
– Лучше подумай как следует, – сказал Мейсон. – Я тебя
просто предупреждаю.
– О чем?
– О том, что, если ты хочешь подписать жалобу, где
утверждается, что мой клиент невменяем, тебе лучше провести более тщательное
расследование. Иначе у тебя могут возникнуть неприятности.
– Джентльмены, джентльмены, – вмешался Фоули. – Не будем
спорить, прошу вас. В конце концов, речь идет о том, чтобы помочь бедному
мистеру Картрайту. Я не питаю к нему дурных чувств. Он мой сосед, и, хотя
досаждает мне, я уверен, что его поведение обусловлено душевной болезнью, и
хочу в этом разобраться. Если окажется, что Картрайт не сумасшедший, то я,
естественно, приму меры, чтобы он не повторял своих заявлений насчет моей
собаки и моих домочадцев.
– Твоя тактика ни к чему не приведет, Перри, – обратился к
адвокату Доркас. – Мистер Фоули вправе так действовать. Ведь ты привел сюда
Картрайта, потому что хотел предупредить возможные шаги против злонамеренного
преследования. Если Картрайт правильно изложил нам все факты, значит, он
действовал в соответствии со своими правами. Если же он исказил или передернул
их – тогда другой разговор.
Мейсон мрачно усмехнулся.
– Пытаетесь найти основания для судебного иска? – спросил он
у Фоули.
– Вовсе нет, – возразил тот.
– Ну, я просто напоминаю вам обоим то, о чем вы позабыли, –
заметил Мейсон, – а именно, что никакой жалобы не было подано и никакой ордер
не был выписан. Заместитель окружного прокурора решил написать вам письмо – вот
и все. Не так ли, Доркас?
– С юридической точки зрения так, – нехотя согласился Доркас.
– Но если этот человек ведет себя как безумный, необходимо принять какие-то
меры.
– Все твои предположения относительно его безумия основаны
на заявлении мистера Фоули, что собака не выла, верно?
– Естественно, но мистер Фоули утверждает, что у него есть
свидетели, которые могут подтвердить это заявление.
– Да, он так говорит, – не уступал Мейсон, – но, пока ты не
побеседуешь с этими свидетелями, ты не можешь знать, кто из них двоих безумен.
Может быть, как раз мистер Фоули.
Высокий мужчина засмеялся, но его смех казался деланым, а
глаза угрожающе блеснули.
– Насколько я понимаю, – осведомился Доркас, – ты хочешь,
чтобы мы провели дальнейшее расследование, прежде чем принимать меры?
– Разумеется, – ответил Мейсон. – На основании слов моего
клиента ты ограничился написанием письма. Если хочешь написать мистеру
Картрайту уведомление о том, что мистер Фоули называет его сумасшедшим, я не
возражаю. Но если ты пойдешь дальше, опираясь только на неподтвержденное
заявление мистера Фоули, я намерен отстаивать права моего клиента.
Доркас снял телефонную трубку и потребовал соединить его с
офисом шерифа.
– Я хочу поговорить с Биллом Пембертоном, – сказал он спустя
несколько секунд. – Алло, Билл? Это Пит Доркас. Слушай, у меня в кабинете
диспут по поводу пары миллионеров с Милпас-драйв. Речь идет о собаке: один
утверждает, что она воет, а другой – что нет. Перри Мейсон представляет одного
из них и требует расследования. Можешь прийти сюда и все уладить? – Выслушав
ответ, Доркас кивнул: – Отлично, приходи прямо сейчас.
Он положил трубку и устремил холодный взгляд на Мейсона:
– Раз ты настаиваешь, Перри, мы проведем расследование. Если
окажется, что твой клиент душевнобольной и сделал ложные заявления, мы
потребуем принудительного лечения, разве только ты найдешь какого-нибудь
родственника, который обеспечит ему лечение частным образом.
– Теперь ты рассуждаешь разумно, – одобрил Мейсон. – Почему
бы тебе не сказать мне это с самого начала?
– Что именно?
– Чтобы я нашел родственника и обеспечил клиенту лечение.
– Ну, – отозвался Доркас, – он потребовал возбуждения
уголовного дела – запустил механизм прокуратуры как будто без всяких на то
оснований. А потом пришел мистер Фоули и заявил, что его безопасность под
угрозой…
– Вот против этого я и возражаю, – прервал Перри Мейсон. –
Не обижайся, Пит, но когда я представляю своего клиента, то сражаюсь за него,
если возникает необходимость, до последней капли крови.
Доркас вздохнул и развел руками.
– Что верно, то верно, – промолвил он. – Когда ты
представляешь клиента, с тобой трудно иметь дело.
– Нет, если с моим клиентом обходятся честно.
– Так и будет, пока я сижу в этом кабинете, – заверил его
Доркас. – Билл Пембертон – человек справедливый, он быстро опросит кого надо и
во всем разберется.
– Я хочу его сопровождать, – заявил Мейсон.
– А вы можете пойти с ними, мистер Фоули? – спросил Доркас.
– Когда именно?
– Прямо сейчас – чем скорее, тем лучше.
– Да, – медленно ответил Фоули. – Пожалуй, могу.
На фоне матового дверного стекла появился чей-то силуэт,
затем дверь открылась, и костлявый мужчина лет сорока пяти, добродушно
усмехаясь, шагнул в кабинет.
– Всем привет, – поздоровался он.
– Здравствуйте, Пембертон, – отозвался Мейсон.
– Билл, – сказал Доркас, – познакомься с мистером Фоули –
одной из сторон спора.
Помощник шерифа и Фоули обменялись рукопожатиями, после чего
Пембертон протянул руку адвокату:
– Хочу вас поздравить, Мейсон. Вы здорово справились с этим
делом об убийстве. Работа настоящего детектива.
– Спасибо, – ответил Мейсон, пожимая ему руку.
– Так о чем идет речь? – спросил Пембертон у Доркаса.
– О воющей собаке, – устало произнес заместитель окружного
прокурора.
– Стоит ли поднимать из-за нее такую суету? – осведомился
Пембертон. – Почему бы просто не дать ей кусок бифштекса, чтобы она заткнулась?
– Она уже заткнулась, – рассмеялся Фоули. – В этом вся беда.
– Мистер Фоули все тебе объяснит по дороге, – сказал Доркас.
– Перри представляет интересы противоположной стороны. Все началось с жалобы на
воющую собаку, а кончилось шпионажем, манией убийства и еще бог знает чем.
Пожалуйста, разберись в этом поскорее. Поговори со свидетелями и доложи мне, а
я приму меры на основании твоего рапорта.
– А кто свидетели? – спросил Пембертон.
Фоули начал загибать пальцы:
– Во-первых, Картрайт, утверждающий, будто собака воет, и
его экономка. Она может заявить, что слышала собачий вой, но если вы поговорите
с ней, то обнаружите, что она глуха как пень и не в состоянии услышать даже
гром. Затем моя жена, которая болеет гриппом, но ей уже лучше. Она знает, что
собака не выла. Далее, А Вонг, мой слуга-китаец, и Телма Бентон, моя экономка.
Они все могут подтвердить, что никакого воя не было. И наконец, сама собака.
