Лошабак издал стон, который вполне мог быть как знаком
согласия, так и неким иным условием договора. Но принц уже принял решение.
Осмотрев замок, он понял, что не сумеет отпереть его. Зато, если постараться,
он может влезть в клетку и освободить лапу лошабака изнутри, не отпирая замка.
Впервые принц порадовался, что он такой маленький. Без труда протиснувшись
сквозь прутья, он стал разбираться в механизме защелки. Ничего сложного.
Машины, изобретенные Миро для управления зеркалами, были гораздо более
хитроумными, а он, как будущий король, обязан был уметь собирать и разбирать их
с закрытыми глазами.
Мальчик вытолкнул три стержня, разнял два зажима и открыл
ловушку. Лошабак выдернул лапу и испустил такое хрипение, что, даже не понимая
его языка, легко можно было догадаться, какие чувства он при этом испытал.
Выбравшись из ловушки, принц подошел к спасенному им
лошабаку.
― Ну как, теперь полегче? ― не без гордости
спросил он.
Зверь помолчал, а потом морду его озарила широченная улыбка.
Челюсти лошабака были такие огромные, что улыбка получилась действительно до
ушей. Несмотря на травмированную ловушкой лапу, лошабак сумел подняться. Стоя
зверь был в три раза выше принца, и тот в глубине души пожалел, что освободил
этого мастодонта, не изучив его пищевые пристрастия. Однако лошабак взирал на
своего спасителя с величайшим почтением и нежностью. Приложив раненую лапу к
сердцу, лошабак произнес:
― Му-му!
И несколько раз повторил, словно пытаясь что-то объяснить.
Э... мнэ-э-э... а я Максиминианус Свистокрыл де Стрелобарб,
принц Первого континента! ― сообщил мальчик, не слишком уверенный, что
ответ его пришелся к месту.
― Ма-ма, ― ответил зверь, тыча копытом в принца.
― Му-му, ― добавил он, упираясь копытом себе в грудь.
― Э-кхм... знаешь, называться мамой как― то
несерьезно, особенно когда ты ― будущий король, ― задумчиво
произнес мальчик. ― Лучше зови меня папой!
― Па-па! ― весело повторил лошабак.
― Вот и отлично! Па-па ― Му-му! ―
улыбнувшись, уточнил принц.
― Па-па ― Му-му ― Па-па ― Му-му
― Па-па ― Му-му! ― напевал зверь, все больше оживляясь и все
сильнее ударяя в грудь и себя, и своего спасителя. Принц не выдержал такого
напора и шлепнулся на землю.
Обхватив голову лапами, лошабак испустил отчаянный вопль.
― Ничего страшного, не волнуйся! ― ответил
принц, поднимаясь и отряхиваясь. ― Со мной такое случается, я тоже не
умею соразмерять свои силы.
Убедившись, что с мальчиком ничего не произошло, зверь вновь
повеселел.
― Вот и прекрасно! Я тебя освободил, ты меня не съел,
мы квиты! Теперь тебе лучше пойти домой, а то твои домашние наверняка
беспокоятся! ― произнес будущий король, чувствуя, что новый знакомый
становится обременительным: по мнению принца, зверь был слишком велик, чтобы
его стоило приручать.
В ответ Му-му лишь тяжко вздохнул и захрипел еще печальнее,
чем прежде. А потом махнул копытом куда-то в сторону. Посмотрев, куда ему было
указано, принц увидел два огромных капкана. Стальные челюсти сжимали два
неподвижных тела, покрытых белым мехом. Семья Му-му была здесь, рядом, но сам
он вовсе не хотел присоединиться к ней.
Сделав печальное открытие, Максиминианус Свистокрыл
растерялся. Он бы с радостью утешил сироту, но как это сделать? Его ведь не возьмешь
на руки! Не дожидаясь ответа, Му-му склонил свою большую голову к руке
мальчика, и тот принялся ласково почесывать зверя за ухом. Устроившись на
опушке незнакомого и враждебного им леса, Па-па и Му-му, как могли, принялись
утешать друг друга.
― Как мне найти дорогу назад? ― взволнованно
воскликнул будущий король.
Он, разумеется, не знал, что после его исчезновения была
объявлена всеобщая тревога и уже целых три дня минипуты всего королевства
усиленно искали принца.
Услышав вопрос мальчика, лошабак стал его обнюхивать.
― Прекрати сейчас же! Мне щекотно! ― взвизгнул
принц, уворачиваясь от шершавого носа зверя.
Обнюхав принца с ног до головы, лошабак схватил зубами
будущего короля за одежду и закинул себе на спину, такую плоскую, словно
природа создала ее специально для того, чтобы на ней было удобно сидеть.
Убедившись, что седок прочно держится у него на спине, Му-му
порысил по тропинке, по которой, доведись ему самому принимать решение, принц
не пошел бы никогда. Из этого мальчик сделал совершенно справедливый вывод, что
у лошабака превосходный нюх. В самом деле, через три дня, когда Максиминианус
спокойно спал на спине у нового приятеля, лошабак добежал до ворот столицы
минипутов. Час был ранний, и все жители еще спали.
Осторожно продвигаясь вперед, лошабак неожиданно наткнулся
на Урдалака, оглушительно храпевшего среди зарослей смородины. Храп его
разбудил принца.
― Эй, Урдалак! ― с высокой спины лошабака
закричал будущий король.
Проснувшись, Урдалак подскочил и чуть не свернул себе шею,
пытаясь разглядеть, кто посмел его разбудить.
― Мой бесценный Урдалак, когда я стану королем, я
назначу тебя великим канцлером! ― крикнул принц.
― А? Что?.. Но... почему такая честь? ―
забормотал толком еще не проснувшийся У.
― Потому что канцлер ― это тот, кто каждый день
возлагает на голову короля корону. А так как отныне я буду сидеть на этом
лошабаке, то твой рост как раз подойдет для такой работы! ― с насмешкой
произнес принц. ― Всякому овощу свое время, и все гамули целы. Страница
сто двенадцатая Большой книги, ― добавил он, а затем, развернув лошабака,
поскакал ко дворцу.
Отныне принц выхаживал гордо, словно петух, которому
подарили новый будильник. Он не только отомстил за обиду, но и сумел сделать из
случившегося важный вывод: рост минипута измеряется не миллиметрами, а
величиной его сердца. А по этой мерке будущий король с полным основанием мог
считать себя великаном. И принц дал торжественное обещание: как только он
станет королем, он велит вписать эту великую истину в Большую книгу. Что и было
сделано. И сегодня ее можно прочесть на четырехсотой странице названной книги.
Сегодня возраст короля превышает пять тысяч лет, а его
верный Му-Му давно покинул этот мир. Лошабака сменил сын по имени Пальмито,
похожий на отца как две капли воды.
Король торжественно выходит из ворот, кивает Миро,
приветствует мудрецов и администраторов, составляющих правительство минипутов.
Затем, откашлявшись и прочистив горло, король приступает к произнесению
традиционной протокольной речи.
