Приняв боевую стойку, Селения выставляет вперед свой могучий
меч. К несчастью, чтобы выбраться из той мышеловки, в которую они попали, надо
быть хотя бы Волшебником Мерлином. Саркастически ухмыляясь, Урдалак готов
протянуть свои когтистые пальцы к минипутам, но в это время Арчибальд решает
вернуть на место книгу номер семь. Книга занимает свое место на полке, а наши
друзья оказываются зажатыми между стеной и обрезом книги.
― Ты получил все, что хотел, Урдалак! Теперь я прошу
тебя покинуть мой дом, тем более что ты сам мне это обещал! ― говорит
дедушка.
Ужасный У хочет сказать своему противнику, что его внук
находится у него за спиной, зажатый между книгами. Но тогда Арчибальд наверняка
что-нибудь придумает и ― не исключено! ― спасет мальчика. Поэтому У
предпочитает хранить молчание и уходит, унося в рукоклешнях свое сокровище. У
него еще будет время вернуться сюда со своей новой армией и разнести этот
домишко вместе с его обитателями. Тем более что сегодня борьба будет явно
неравной, а значит, он получит от нее не все, а только половину удовольствия.
И, развернувшись, Урдалак шествует к двери.
― Папа?! ― шепчет Мракос, простирая руки к отцу,
который вновь его покидает.
Мракос хочет кричать, но изо рта его не вырывается ни
единого звука, словно он понял, что никакими усилиями ему не остановить
Урдалака.
Арчибальд тоже выходит из комнаты и старательно запирает за
собой дверь.
Глава 11
Мракос в растерянности. Глаза его наполняются слезами.
Печаль его так глубока, что у него нет сил слезть с вагонного подоконника, куда
он к этому времени успел забраться. Высунувшись из своей корзины, Барахлюш
замечает Мракоса, пригорюнившегося, словно Джульетта после ухода Ромео.
Между тем Артур и Селения отыскали проход между книгами и
спрыгнули вниз, на стопку книг, лежащих на письменном столе.
― Осторожно! Там, в вагоне! ― истошно вопит
Барахлюш, хотя ему кажется, что говорит он исключительно шепотом.
Мракос слышит вопли принца, но горе сломило его, у него не
хватает духу даже покинуть свое пристанище. Повертев головой, Артур замечает
несчастного злодея.
― Ему нельзя доверять, он еще более коварный, чем его
отец! ― шепчет мальчику на ухо принцесса.
Однако печаль Мракоса настолько очевидна, что Артур
чувствует ее сердцем, а потому, отбросив страх, он решает приблизиться к
жестокому противнику.
― Послушай, Мракос, я очень хорошо понимаю, что ты
сейчас чувствуешь... И разделяю твое горе.
Юный воитель поднимает грустные глаза. Впервые при виде
врага ему не хочется сражаться.
― У меня тоже так бывает, я тоже редко вижу отца. Он
все время живет в городе, там у него работа, а меня он оставляет на лето здесь,
у бабушки с дедушкой. Мне очень грустно, но я знаю, что в глубине души он меня
любит, ― медленно и отчетливо произносит Артур, пытаясь объяснить
необъяснимое.
― Но ведь иногда... он же приезжает к тебе? ―
еле слышно спрашивает Мракос.
Артур не знает, как в таких случаях положено отвечать, но
понимает, что лучше сказать правду.
― Да, иногда.
Мракос тяжело вздыхает.
― В этом-то и проблема! Мой отец никогда не бывает со
мной! Даже иногда. Никогда не скажет доброго слова, никогда не приласкает,
только смотрит страшными глазами.
― Но вы хотя бы изредка разговариваете? ―
спрашивает Артур.
― Он обращается ко мне только тогда, когда хочет меня
отругать или отдать приказ, иногда сразу два, и оба разные! Временами я
спрашиваю себя: а любит ли он меня вообще? ― тихо произносит Мракос,
словно его душа, столько лет молчавшая, не выдержала, и он почувствовал острую
потребность кому-нибудь исповедаться.
Артур изумлен искренностью ответов своего противника. Даже
его лучший школьный друг никогда не разговаривал с ним так доверительно.
― Не хотелось прерывать ваши мужские разговоры, однако
позвольте вам напомнить, что мы находимся здесь со специальным заданием,
которое необходимо выполнить! ― раздается голос Селении.
Она появляется, как всегда, внезапно и, как всегда, в
отличной форме. Мракос растерян. Ему явно хочется продолжить разговор, чтобы
наконец во всем разобраться.
― Мракос, мне кажется, тебе лучше всего задать эти
вопросы ему самому, ― честно отвечает Артур.
― Как это ― ему самому? ― в изумлении
переспрашивает Мракос.
― Ты идешь к отцу, становишься перед ним и спрашиваешь
его напрямую: «Папа, ты меня любишь?»
― А дальше? ― интересуется Мракос, надеясь
услышать тот ответ, который ему хочется.
― А дальше... дальше я не знаю. Но каким бы ни был его
ответ, ты в любом случае избавишься от груза нерешенных проблем!
― Что-то я не очень тебя понял, ― говорит Мракос
с обезоруживающей искренностью.
В самом деле, его умственные способности весьма ограниченны,
и, чтобы понять обращенную к нему речь, ему явно надо позаимствовать у
кого-нибудь немножко серого вещества.
― Тогда ты успокоишься и перестанешь все время об этом
думать! ― подводит итог разговору Селения и, схватив Артура за рукав,
тянет его за собой.
Мракос печально смотрит им вслед.
― А я... не могу ли я пойти с вами? ― спрашивает
он.
Чтобы составить такую сложную фразу, ему приходится напрячь
все свои мозговые извилины.
Артур взволнован такой трогательной и вместе с тем такой
неожиданной просьбой. Кто мог еще несколько часов назад подумать, что Мракос
такой чувствительный и ранимый, словно ребенок? Разумеется, не Селения.
― Мракос, все это очень мило, однако нельзя так просто
переходить из одного лагеря в другой, ― назидательно говорит принцесса.
― Много лун ты преследуешь минипутов, и, даже если мой народ проявит к
тебе снисхождение, ему понадобится время, чтобы забыть обиды, которые ты ему
нанес, и простить тебя!
Мракос печально опускает голову.
― Я понимаю... и мне очень жаль, ― с искренним
раскаянием в голосе отвечает он.
Удивление Селении возрастает, ей все труднее сдерживать свои
чувства.
― На мой взгляд, переходный период совершенно
необходим. Реши свои проблемы с отцом, и я обещаю тебе, что поставлю вопрос о
тебе на совете мудрецов!
