— Коли вы спрашиваете, чего я хочу, милорд, — сказал Томас, — то я хотел бы стать предводителем лучников.
— Только куда их водить-то, — мрачно отозвался граф. — Скоро, глядишь, их и некуда будет вести, этих твоих лучников. Сейчас Эдуард толкует о наступлении на Париж, но оно не состоится. А чего следует ждать, Томас, так это заключения перемирия. Мы заключим договор, поклянемся в вечной дружбе и разъедемся по домам, точить мечи и ждать удобного случая.
Послышался шелест пергамента: священник открыл новую страницу. Отец Ральф писал на латыни, греческом, древнееврейском и французском, и священник, судя по всему, знал все эти языки. Читая, он время от времени делал пометки на отдельном листе пергамента.
На причале разгружали пиво: огромные бочки скатывались с грохотом — казалось, что гремит гром. Стяг короля Англии, леопарды и геральдическая лилия, реял над захваченной цитаделью выше французского знамени, вывешенного в насмешку в перевернутом виде. Двое спутников Томаса стояли на пороге, дожидаясь, когда граф их пригласит.
— Одному Богу ведомо, чем смогут заняться лучники в мирное время, — продолжил Нортгемптон. — Ну разве что сторожить крепостные стены. Ты этого хочешь?
— Это все, для чего я гожусь, милорд. Все, что я умею, — это стрелять из лука, — ответил Томас на нормандском диалекте французского языка, языке английской знати, которому его научил отец. — И теперь, милорд, у меня есть деньги.
Он имел в виду, что теперь может сам набрать людей, снарядить их и принять на графскую службу. Граф не понесет никаких расходов, но будет получать треть воинской добычи отряда. Именно таким образом и заработал себе имя простолюдин по рождению Уилл Скит. Нортгемптон любил таких людей, равно как и приносимую ими выгоду, а потому одобрительно кивнул.
— Дело хорошее, только вот куда ты их поведешь? Ненавижу перемирия!
— Король предпочел бы, чтобы Грааль был найден, — подал голос сидевший у окна молодой священник.
— Его зовут Джон Бэкингем. — Граф махнул рукой в сторону клирика. — Сейчас он присматривает за поступлением денег в казну государства. Этот малый верно служит королю, и я бьюсь об заклад, что ему не будет и тридцати, когда король сделает его архиепископом Кентерберийским.
— Это вряд ли, милорд, — скромно заметил священник.
— И конечно, король хочет, чтобы Грааль был найден, — заявил граф, — мы все хотим этого. Мне бы очень хотелось увидеть эту чертову штуковину в Вестминстерском аббатстве! Я хочу, чтобы король распроклятой Франции ползал на своих хреновых коленях и молился святыне, которая принадлежит англичанам! Я хочу, чтобы паломники со всего христианского мира приносили нам свое золото. Ради бога, Томас, существует эта чертова штуковина или нет? Была ли она у твоего отца или нет?
— Я не знаю, милорд, — ответил Томас.
— Толку от тебя ни хрена, — буркнул граф.
Джон Бэкингем глянул на свои заметки.
— У тебя есть кузен, Ги Вексий?
— Да, — ответил Томас.
— И он разыскивает Грааль?
— Да, но по моим следам. А мне насчет Грааля ничего не известно.
— Но он искал Грааль еще до того, как узнал о твоем существовании, — напомнил молодой клирик. — Поэтому мне кажется, что он знает что-то, чего не знаем мы. Я бы посоветовал, милорд, поискать этого Ги Вексия.
— И будем, как две собаки, ловить друг друга за хвост, — кисло вставил Томас.
Граф махнул рукой, чтобы лучник помолчал, а священник вновь сверился со своими заметками.
— Записи эти очень темны, — с неодобрением промолвил клирик, — но кое-что из них проясняется. Здесь определенно утверждается, что Грааль некогда пребывал в Астараке. Там его прятали.
— А потом увезли! — возразил Томас.
— Если ты потерял что-то ценное, — терпеливо разъяснил Бэкингем, — откуда ты начнешь поиски? С того места, где эту вещь последний раз видели. Где находится Астарак?
— В Гаскони, — ответил Томас, — в ленных землях Бера.
— О! — встрепенулся граф, но тут же умолк.
— А тебе доводилось там бывать? — осведомился клирик.
Несмотря на молодость, по его разговору в нем чувствовалась сила, какой не может дать одна лишь казначейская должность.
— Нет.
— Советую съездить туда и разведать, что там да как, — предложил священник. — А если ты еще и поднимешь достаточно шуму, то твой кузен непременно объявится там же. Глядишь, и разузнаешь, что ему известно.
И Бэкингем улыбнулся, как бы говоря, что вот вам задача и решена.
Повисла тишина. Слышно было только, как в углу скребется одна из охотничьих собак, а с причала доносилась замысловатая брань, которая заставила бы покраснеть самого дьявола.
— В одиночку мне не захватить Ги, — возразил Томас, — а Бера не принадлежит к ленным владениям нашего короля.
— Официально, — указал Бэкингем, — ленные земли Бера принадлежат графу Тулузскому, а он вассал короля Франции. Стало быть, сейчас это вражеская территория.
— Перемирие пока не подписано, — нерешительно промолвил граф.
— И насколько я знаю, в ближайшие дни подписано не будет, — подхватил Бэкингем.
Граф глянул на Томаса.
— Так тебе потребуются лучники?
— Я бы хотел получить людей Уилла Скита, сэр.
— Эти ребята будут служить под твоим началом, — промолвил граф, — но вот ратниками ты командовать не можешь.
Он имел в виду, что если среди лучников Томас пользовался заслуженным уважением, то конные ратники, считавшие себя выше стрелков и пехоты, не захотят подчиняться человеку незнатному и совсем молодому. Правда, Уилл Скит сумел добиться от них повиновения, будучи еще более низкого происхождения, чем Томас, но на стороне Уилла были возраст и опытность.
— Я могу возглавить ратников, — подал голос один из стоявших у порога товарищей Томаса.
Томас представил обоих графу. В наемники предлагал себя старший. Одноглазый, покрытый шрамами, закаленный в боях. Его звали сэр Гийом д'Эвек. Некогда он был сеньором владения Эвек в Нормандии, но потом король Франции объявил его вне закона, и он лишился своих наследственных земель. Этот безземельный рыцарь был другом Томаса, так же как и второй его спутник, шотландец Робби Дуглас, год назад под Даремом взятый в плен англичанами.
— Боже мой! — воскликнул граф, узнав его историю. — Неужели ты с тех пор еще не собрал свой выкуп?
— Собрать-то собрал, милорд, — признал Робби, — но потерял.
— Потерял?
Робби молчал, опустив глаза, и Томас ответил за него одним коротким словом:
— Кости.
Граф брезгливо поморщился, а потом снова обратился к сэру Гийому:
— Я наслышан о тебе (в его устах это была высокая похвала) и знаю, что ты вполне можешь повести ратников. Но кому ты служишь?
