Наиг завизжал и задергался, отчаянно пытаясь освободиться. Двое или трое из его телохранителей двинулись было на выручку хозяину, но их остановил твердый голос, резко скомандовавший что-то по-индийски. Оглянувшись, Шарп увидел высокого, сухощавого мужчину в полосатой, черной с зеленым, тунике, который вышел из большой палатки. Слегка прихрамывая, незнакомец подошел к капитану-кавалеристу и, судя по тону, о чем-то его спросил. Англичанин покачал головой и вдобавок пожал плечами, демонстрируя свое бессилие в данной ситуации. Потом кивнул в сторону Шарпа, и индиец метнул в прапорщика взгляд, полный такой ненависти и злобы, что Шарп инстинктивно положил руку на эфес сабли. Локхарт накинул петлю на шею Наигу.
– Так вы уверены, сэр? – спросил он, обращаясь к капитану-англичанину.
– Конечно уверен, сержант, – раздраженно ответил тот. – Выполняйте и покончим с этим.
– Сэр? – обратился Шарп ко второму капитану, но шотландец лишь нахмурился, качнул головой и, отвернувшись, зашагал прочь, словно желая показать, что не имеет к происходящему никакого отношения.
Высокий индиец в полосатой тунике сплюнул в пыль и вернулся в палатку.
Локхарт велел солдатам отойти от повозки. Наиг ухватился за веревку, но сержант ударил его по рукам.
– А ну-ка, парни, взяли! – крикнул он.
Солдаты налегли на повозку, так что дышло поднялось и веревка натянулась. Наиг вскрикнул. Солдаты налегли. Дышло взлетело вверх, и крик оборвался. Индиец захрипел. Теперь он висел в воздухе, отчаянно суча ногами. Зрители молчали, никто не произнес ни слова, Никто не возмутился, не запротестовал.
Лицо Наига побагровело, налившись кровью. Пальцы скребли по шее, но петля уже затянулась. Капитан-англичанин едва заметно усмехнулся.
– Жаль, – вскинув бровь, проговорил он. – У него был самый лучший в здешних местах бордель. Другого такого уже не найти.
– Мы же не убиваем девушек, сэр, – сказал Шарп.
– Верно, но кто даст гарантию, что следующий хозяин будет обращаться с ними так же хорошо? – Капитан снял треуголку и помахал столпившимся у палатки женщинам, которые с любопытством и страхом наблюдали за предсмертным танцем их господина. – В Мадрасе я присутствовал при повешении Нэнси Меррик, так она исполняла джигу целых тридцать семь минут. Тридцать семь! Я поставил на шестнадцать и проиграл кучу монет. Не думаю, что готов выдержать полчаса, наблюдая за тем же в исполнении толстяка Наига. Слишком жарко. Сержант! Помогите несчастному отправиться в преисподнюю.
Локхарт подошел к повешенному и, схватив его за голые ноги, потянул вниз. Наиг обмочился, и сержант, выругавшись, потянул сильнее. Наконец тело замерло.
– Видите, что случается с теми, кто у нас ворует? – крикнул капитан, обращаясь к толпе, и затем повторил то же самое на хинди. – Кто будет воровать – умрет! – Он перевел предупреждение и криво усмехнулся Шарпу. – Но, конечно, это случится только с теми, кто окажется слишком глуп и попадется с поличным. Наига я бы глупцом не назвал. Скорее наоборот. А как вышло, прапорщик, что вы наткнулись на запасы?
– Палатка загорелась, сэр, – без всякого выражения ответил Шарп. – Мы с сержантом Локхартом попытались спасти то, что там было, и...
– Как благородно. – Капитан задумчиво посмотрел на Шарпа и повернулся к Локхарту. – Ну что, сержант, он мертв?
– Мертвее не бывает, сэр, – откликнулся Локхарт.
– На всякий случай пустите ему пулю в лоб, – распорядился капитан и тяжело вздохнул. – Жаль, жаль. Вообще-то Наиг мне даже нравился. Мошенник, конечно, но мошенник зачастую куда более интересен, чем честный человек. – Сержант опустил дышло, шагнул к безжизненно распростертому телу и выстрелил Наигу в голову. – Теперь придется найти повозки, чтобы отвезти все эти бочонки и ящики на склад, где им и положено находиться.
– Не стоит беспокоиться, сэр, я сам этим займусь, – сказал Шарп.
– Вы? – Такая инициатива определенно удивила капитана. – Но с какой стати? Вам-то зачем в это впутываться? Заняться больше нечем?
– Моя работа, сэр. Я – помощник капитана Торранса.
– Вот же бедняга, – сочувственно молвил капитан. – Не завидую я вам.
– Почему, сэр?
– Потому что капитан Торранс это я. До свидания, прапорщик. – Торранс резко повернулся и зашагал прочь. Толпа расступилась.
– Ах ты, ублюдок! – пробормотал Шарп, поняв вдруг истинную причину странной кровожадности кавалериста.
Он плюнул ему вслед, но делать было нечего, украденное следовало вернуть на армейский склад, и Шарп отправился на поиски быков и повозок. Мало было Хейксвилла, так вот теперь еще одним врагом обзавелся. Врагом по имени Торранс.
* * *
Дворец в Гавилгуре представлял собой внушительное одноэтажное здание, стоявшее на самом высоком месте во Внутреннем форте. К северу от него, вдоль берега самого большого из водохранилищ крепости, раскинулся сад. Цветущие деревья и каменные ступеньки, ведущие от дворца к небольшому каменному павильону, превратили водохранилище в радующее глаз озеро. Тревожащие водную гладь игрушечные волны отражались на сводчатом потолке павильона, создавая ощущение безмятежности и покоя, но нынешний сезон выдался засушливым, озеро съежилось, отступило от берегов, и уровень воды понизился по сравнению с обычным на восемь-девять футов. Воду и обнажившиеся берега покрывала зеленоватая, дурно пахнущая пена. Дабы побороть неприятную, оскорбительную для обоняния важных особ вонь, Бени Сингх, занимавший должность килладара Гавилгура, распорядился расставить вдоль берега низкие плоские жаровни и жечь на них ароматические травы. Так что носы собравшихся в павильоне двенадцати мужчин не чувствовали мерзкого запаха.
– Будь здесь раджа, – вздохнул Бени Сингх, – мы бы знали, что делать.
Килладар крепости был невысокого роста, полноват и носил черные завитые усики. Темные бегающие глазки выдавали нервное напряжение. Назначенный командовать силами гарнизона, он был по призванию и характеру придворным, а не солдатом, а потому и высокую должность рассматривал прежде всего как дарованную сверху милость и возможность увеличить собственное состояние, а вовсе не как обязанность сражаться с врагами раджи.
Князь Ману Баппу нисколько не удивился тому обстоятельству, что его брат предпочел не отступить в Гавилгур, а удрал подальше, в горы. Раджа, как и Бени Сингх, не отличался крепостью духа и не был рожден для воинской славы, тогда как сам Баппу наблюдал за передвижениями британцев по раскинувшейся внизу равнине с нескрываемым облегчением.
– Нам не нужен мой брат, чтобы решить, что мы должны делать. Будем драться. – Остальные присутствующие, командиры разных частей, нашедших убежище в Гавилгуре, единодушно выразили поддержку такому мнению.
– Стены британцев не остановят, – сказал Бени Сингх, поглаживая пристроившуюся у него на коленях пушистую белую собачку, испуганные глаза которой выражали чувства ее хозяина.
