— Мосье Пуаро прекрасно все понимает, — прервал
его Ферриер и медленно продолжал:
— Но один момент я хотел бы подчеркнуть: на карту
поставлено будущее Народной партии. Джон Хэмметт, мосье Пуаро, и был визитной
карточкой Народной партии. Он воплощал те качества, за которые нас любили в
народе, — честность и порядочность.
Не скажу, что мы все делали правильно — дров мы на своем
веку наломали немало. Однако мы старались, как могли, защищать интересы людей и
всегда были приверженцами честной политики. И вот, пожалуйста, символ нашей
партии. Честный малый par excellence
[36]
, оказался отъявленным
негодяем.
У сэра Джорджа вырвался очередной стон.
— Вы сами ничего не знали о его махинациях? —
прямо спросил его Пуаро.
По усталому лицу опять скользнула улыбка.
— Можете мне не верить, мосье Пуаро, но я, как и все
прочие, был введен в заблуждение. Все удивлялся, почему моя жена с такой
прохладцей относится к своему отцу. Теперь-то я понял… Она просто знала, что он
собой представляет. Когда правда начала выходить наружу, — добавил он,
помолчав, — я был в ужасе и никак не мог поверить… Мы настояли на отставке
моего тестя по состоянию здоровья и принялись разгребать всю эту грязь.
— Чистить Авгиевы конюшни! — простонал сэр Джордж.
Пуаро встрепенулся.
— Боюсь, что нам теперь не выпутаться, — признал
Эдвард Ферриер. — Как только факты станут достоянием общественности,
разразится скандал. Правительство — в отставку, потом выборы, а к власти, по
всей видимости, вернется Эверхард со своей партией. Ну, а его стиль вы знаете.
— Провокатор! Настоящий провокатор! — выпалил сэр
Джордж.
— Эверхард — человек способный, — раздумчиво
произнес Эдвард Ферриер, — но при этом безрассудный, воинственный и
совершенно бестактный. Сторонники его безынициативны и крайне нерешительны, так
что все сведется к диктатуре.
Пуаро кивнул.
— Если бы все это можно было замять… — заныл сэр
Джордж.
Премьер медленно покачал головой, признавая свое бессилие.
— Вы считаете, что замять это невозможно? —
спросил Пуаро.
— На мой взгляд, дело это слишком скандальное и слишком
многие о нем знают, чтобы его можно было замять. Короче говоря, у нас только
два пути: либо Применить силу, либо прибегнуть к подкупу, но я не думаю, что
это реально. Министр внутренних дел помянул только что Авгиевы конюшни. Чтобы их
почистить, понадобилась мощь нескольких рек. Боюсь, что для решения наших
проблем тоже потребуется нечто сверхординарное…
— Собственно говоря, вам нужен Геракл, — уточнил
Пуаро, с удовлетворенным видом кивая головой. — Меня, если вы помните,
зовут Эркюлем, — добавил он после выразительной паузы.
— Вы в состоянии совершать подобные чудеса, мосье
Пуаро? — спросил Эдвард Ферриер.
— Но ведь за этим вы меня и пригласили?
— В общем, да.., я отдавал себе отчет в том, что спасти
нас может только самое что ни на есть фантастическое и нетривиальное решение.
Но, быть может, мосье Пуаро, — помолчав, продолжал Ферриер, — вы
полагаете, что Джон Хэмметт заслуживает разоблачения? Раз он был проходимцем,
легенду о честном малом Джоне Хэмметте следует развеять во что бы то ни стало.
В самом деле, можно ли построить хороший дом на кривом фундаменте? Но — хочу
попытаться. Любой политик жаждет власти, — добавил он с горькой
усмешкой, — и, как всегда, из самых высоких побуждений.
Пуаро поднялся с места.
— Мосье, — сказал он, — я долго работал в
полиции и знаю, что собой представляют политики… Будь Джон Хэмметт у власти, я
ради него и пальцем бы не шевельнул. Но что касается вас… Я слышал от одного
блистательного ученого, и при этом мудрейшего человека, что вы — человек
надежный. Я постараюсь вам помочь.
Поклонившись, он вышел из кабинета.
— Надо же, какая наглость… — взорвался сэр Джордж.
— Это был комплимент, — улыбнулся Ферриер.
На лестнице Пуаро остановила высокая светловолосая женщина.
— Зайдите, пожалуйста, ко мне в гостиную, мосье
Пуаро, — сказала она.
Поклонившись, Пуаро последовал за ней.
Хозяйка дома прикрыла дверь, пригласила Пуаро сесть и
предложила ему сигарету. Усевшись напротив, она ровным голосом произнесла:
— Вы только что виделись с моим мужем, и он рассказал
вам.., о моем отце.
Пуаро внимательно смотрел на собеседницу. Перед ним сидела
стройная, все еще красивая женщина, в которой чувствовались ум и сильный
характер. Миссис Ферриер была известной личностью. Как жена премьер-министра
она всегда была на виду, а то, что она была дочерью Хэмметта, только добавляло
ей популярности. Дагмар Ферриер была воплощением идеальной англичанки.
Она была преданной женой, любящей матерью и разделяла мужнин
вкус к сельской жизни. Ее интересы были сосредоточены именно на тех сферах, которые
общественное мнение склонно было отдавать на откуп женщинам.
Одевалась она хорошо, но без малейшего намека на
экстравагантность. Много времени и сил она уделяла благотворительности и
всячески старалась облегчить жизнь женам безработных, предложив целый ряд
специальных проектов. Страна обожала Дагмар Ферриер, и она справедливо
считалась главным козырем Народной партии.
— Вы, мадам, должно быть, очень встревожены, —
сказал наконец Пуаро.
— Еще бы… Не могу описать как… Уже много лет я со
страхом ждала чего-то подобного…
— Вы не знали, что творилось на самом деле? —
спросил Пуаро.
— Нет, не имела ни малейшего представления. Я знала
только, что мой отец — не тот человек, каким его считают. Я с детства поняла,
что он.., совсем другой… А теперь из-за женитьбы на мне, — сказала она
горько, — Эдвард всего лишится.
— Есть ли у вас враги, мадам? — мягко спросил
Пуаро.
Она удивленно подняла на него глаза.
— Враги? Не думаю.
— А по-моему, есть… — задумчиво произнес Пуаро. —
Хватит ли у вас храбрости, мадам? Против вашего мужа, да и против вас, ведется
настоящая война. Вы должны быть готовы к обороне.
— Речь не обо мне, — воскликнула миссис
Ферриер. — Главное — это Эдвард!
