Майкл Стоддард еще более смущенно, чем всегда, кивнул
головой.
— Мы познакомились в Мертоншире, на балу. Она дочь
отставного генерала — гром и молния, пли, пакка сахиб
[47]
, и
прочее в том же духе. У него четверо дочерей, и все далеко не паиньки — что
неудивительно при таком-то папаше… Да и место, где они живут, прямо скажем, не
для девичьих добродетелей. Там сплошные оружейные заводы, никаких
патриархальных провинциальных нравов — в основном, испорченные легкими деньгами
богачи. Ну, девчонки и затесались в дурную компанию.
Пуаро внимательно посмотрел на Стоддарда.
— Теперь понятно, зачем я вам понадобился. Хотите,
чтобы я взял это дело в свои руки?
— А вы возьмете? Я понимаю, что так это оставлять
нельзя, но.., но мне бы хотелось уберечь Шилу Грант от излишнего внимания
прессы и полиции.
— Думаю, это возможно. Я хотел бы взглянуть на эту юную
леди.
— Пойдемте.
Стоддард двинулся к выходу. Из комнаты напротив раздался
капризный голос:
— Доктор, ради Бога, доктор, я с ума схожу.
Стоддард и Пуаро направились в эту комнату, как оказалось, в
спальню, где творилось нечто невообразимое: рассыпанная по полу пудра,
разбросанная одежда вперемежку с какими-то горшками и кувшинами. На кровати
лежала женщина с неестественно белыми волосами и отрешенным порочным лицом.
— По мне ползают какие-то букашки, — пожаловалась
она… — Клянусь, в самом деле ползают. Я сойду с ума…
Бога ради, сделайте мне хоть какой-нибудь укол.
Доктор Стоддард склонился над кроватью и принялся ей что-то
говорить профессионально-умиротворяющим голосом.
Пуаро тихонько вышел из комнаты. Напротив была еще одна
дверь. Он открыл ее и увидел скромно обставленную крошечную комнатку, больше
похожую на конуру. На кровати недвижно лежала стройная, миниатюрная девушка.
Пуаро на цыпочках подошел к кровати и принялся ее
рассматривать.
Темные волосы, продолговатое бледное лицо — совсем юная,
почти подросток…
Веки ее дрогнули. Открылись удивленные, испуганные глаза,
девушка осторожно приподнялась на кровати и, резко дернув головой, попыталась
откинуть со лба густую прядь иссиня-черных волос. Она напоминала испуганную
кобылку — даже назад подалась пугливо, словно дикое животное, отпрянувшее от
предложенного незнакомцем угощения.
По-детски тоненьким срывающимся голосом она спросила:
— Кто вы, черт возьми, такой?
— Не пугайтесь, мадемуазель.
— Где доктор Стоддард?
В тот самый миг доктор вошел в комнату.
— А, вот вы где! — вздохнула с облегчением
девушка. — Кто это такой?
— Это мой друг. Как вы себя чувствуете. Шила?
— Ужасно. Паршиво… И зачем я попробовала эту гадость?
— На вашем месте я бы этого больше никогда не
делал, — сухо сказал Стоддард.
— Я.., я и не собираюсь…
— Кто вам дал кокаин? — спросил Пуаро.
Глаза ее расширились, верхняя губа дернулась.
— Его здесь было сколько угодно. Мы все попробовали.
Сначала все было просто замечательно.
— Да, но кто его сюда принес? — допытывался Пуаро.
— Не знаю… — покачала головой девушка. — Может
быть, Тони — Тони Хокер. Но в точности я ничего не могу сказать.
— Вы в первый раз попробовали кокаин,
мадемуазель? — ласково спросил Пуаро.
Девушка кивнула.
— Было бы очень неплохо, чтобы он оказался и последним, —
без церемоний вставил Стоддард.
— Да, пожалуй… Хотя это было так необычно…
— Вот что, Шила Грант, — заявил Стоддард. —
Наркотики — страшная штука, это я вам как врач говорю. Я сталкивался с
наркоманами и знаю, что это такое. Это зелье разрушает и тело и душу. Алкоголь
по сравнению с ним — невинная забава. Не вздумайте попробовать их еще раз! Как
вы думаете, что бы сказал о сегодняшней «вечеринке» ваш отец?
— Отец? — воскликнула Шила Грант. —
Отец? — И разразилась нервным смехом. — Могу себе представить его
физиономию! Его бы удар хватил.
— Ничего удивительного, — отозвался Стоддард.
— Доктор… Доктор… — донесся из другой комнаты стонущий
голос миссис Грейс.
Пробормотав нечто нелестное себе под нос, Стоддард
отправился на зов.
Заинтригованная Шила Грант снова уставилась на Пуаро.
— Кто вы такой? — спросила она. — Ведь вас не
было на вечеринке.
— Нет, на вечеринке меня не было. Я друг доктора
Стоддарда.
— Вы что, тоже доктор? Что-то вы на доктора не похожи.
— Меня зовут, — сказал Пуаро, умудрившись, как всегда,
сделать из простого сообщения эффектную сцену, как бы завершающую первый
акт, — Эркюль Пуаро.
Иногда Пуаро приходилось убеждаться в том, что
бесчувственное молодое поколение абсолютно ничего о нем не слышало, но на этот
раз сообщение достигло своей цели.
Шила Грант о нем явно слышала. Она была поражена и не могла
отвести от него изумленных глаз.
3
Говорят — уж не знаю, насколько это справедливо, что у
каждого человека есть тетушка в Торки или хотя бы троюродный брат в Мертоншире.
Мертоншир расположен на достаточном расстоянии от Лондона,
там найдется где порыбачить и где поохотиться с собаками и без, там есть весьма
живописные, хотя и несколько чванные деревушки, а развитая сеть железных дорог
и новое шоссе облегчают сообщение со столицей. Слуги относятся к Мертонширу
снисходительнее, чем к прочим, менее доступным уголкам Британских островов. В
результате в Мертоншире невозможно жить, если ваш годовой доход не исчисляется
цифрой с тремя нулями, а учитывая подоходный налог и все такое прочее — и со всеми
четырьмя.
Эркюль Пуаро, будучи иностранцем, не мог похвастаться
наличием в этом графстве троюродных братьев, но у него было много друзей, так
что ему не составило труда заполучить приглашение. Причем в качестве хозяйки он
выбрал очень непосредственную, милую леди, высшим наслаждением для которой было
перемывать косточки своим соседям. Так что Пуаро пришлось выслушивать множество
сведений о людях, не представлявших для него ни малейшего интереса, прежде чем
дело дошло до тех, кто ему был нужен.
