— Семья Грант? Да, их там четыре девицы. Неудивительно,
что бедный генерал не может с ними справиться.
Что может один-единственный мужчина поделать с четырьмя
девушками? — красноречиво всплеснула руками леди Кармайкл.
— И в самом деле — что? — подал реплику Пуаро, и
леди продолжала:
— Он мне рассказывал, что у него в полку дисциплина
была железная, но с девочками это не проходит. В мое время все было по-другому.
Полковник Сэндис, помнится, был таким солдафоном, что его бедным дочерям…
(Последовал долгий экскурс в испытания, выпавшие на долю
девиц Сэндис, а также подруг юности леди Кармайкл.) Поймите меня
правильно, — сказала леди Кармайкл, возвращаясь к семейству
генерала, — я не имею ничего против его дочерей, они очень славные. Просто
чересчур озорны и подчас заводят нежелательные знакомства. Раньше у нас такого
не бывало, а теперь то и дело появляются просто сомнительные личности! От
прежнего дворянского духа ничего не осталось, теперь все решают деньги, деньги
и еще раз деньги. А уж что только об этих личностях не рассказывают! Как вы
сказали? Энтони Хокер? Да, я его знаю.
Мягко говоря, малоприятный молодой человек, но денег у него,
по всей видимости, куры не клюют. Приезжает сюда охотиться и устраивает
вечеринки — с размахом, но уж очень и очень странные.., если, конечно, верить
всему, что о них говорят. Но я предпочитаю пропускать это все мимо ушей, потому
что люди слишком злы. Они всегда готовы предполагать самое худшее. Мне вот
недавно кто-то сказал, что все молодые девушки от природы склонны к алкоголю, и
мне это огульное обвинение совсем не понравилось. Да и кричать о наркотиках при
виде любого человека со странностями не менее глупо. Взять ту же миссис Ларкин.
Хотя я ее и недолюбливаю, но убеждена, что она просто очень рассеянная, поэтому
у нее такой отрешенный вид. Она близкая подруга вашего Энтони Хокера и,
наверное, поэтому терпеть не может девиц Грант — говорит, что они готовы
мужчину живьем проглотить. Что ж, они, конечно, не прочь пофлиртовать, почему
бы и нет? Это же так естественно. Все они, кстати, весьма хорошенькие.
Пуаро успел вставить вопрос.
— Миссис Ларкин? Послушайте, о ней не меня надо
спрашивать. Как вообще сегодня можно сказать, кто есть кто? Говорят, она хорошо
ездит верхом и сорит деньгами.
У ее мужа было какое-то дело в Лондоне. Он умер, так что она
вдова. Она здесь не так давно, появилась сразу после Грантов. Я всегда считала
ее…
Тут леди Кармайкл осеклась и замерла с открытым ртом, а
глаза у нее чуть не вылезли из орбит. Наклонившись вперед, она игриво стукнула
Пуаро по костяшкам пальцев ножом для разрезания книг, который держала в руке.
Тот едва не взвыл от боли.
— Ну конечно! — восторженно воскликнула достойная
леди. — Так вот почему вы здесь! Ах вы, гадкий обманщик, я требую
рассказать мне все без утайки!
— Но что я должен вам рассказать?
Шаловливая леди вновь взмахнула ножичком, но на этот раз
Пуаро успел убрать руку.
— Хватит морочить мне голову, Пуаро! Я же вижу, как у
вас подергиваются усы. Вас явно привело сюда расследование какого-то
преступления, и вы бесстыдно выуживаете у меня нужные вам сведения! Неужто это
убийство? Кто у нас в последнее время умер? Только старая Луиза Гилмор, а ей
было восемьдесят пять, и вдобавок она страдала от водянки. Вряд ли дело в ней.
Бедный Лео Стэвертон сломал шею на охоте и теперь лежит в гипсе — тоже не то.
Наверное, это все-таки не убийство, а жаль. Крупных краж
драгоценностей я в последнее время тоже что-то не припомню… Может быть, вы
просто кого-то выслеживаете?
Неужто Берил Ларкин отравила мужа, а ее рассеянность —
следствие постоянных угрызений совести?
— Сударыня, — воскликнул Пуаро, —
помилосердствуйте!
— И не подумаю. Вы здесь оказались неспроста, Пуаро.
— Сударыня, знакома вам античная культура?
— При чем тут античная культура?
— А вот при чем. Я следую примеру своего великого
предшественника Геракла. Один из его подвигов — укрощение кобылиц Диомеда.
— Только не говорите мне, что вы приехали к нам сюда
объезжать лошадей — в вашем-то возрасте и в ваших всегдашних лакированных
ботинках! Думаю, вы и в седле-то никогда не сидели!
— Кобылицы — это символ, сударыня. Они были дикими и
питались человечиной.
— Какая мерзость! Древние греки и римляне никогда не
вызывали у меня особых симпатий. Не понимаю, почему священнослужители так любят
цитировать древних: во-первых, невозможно понять, что они имеют в виду,
во-вторых, сам предмет никак не вяжется с церковью.
Сплошное кровосмешение и все эти совсем раздетые статуи —
я-то против них ничего не имею, но вы же знаете этих священников: их возмущает
даже то, что девушки приходят в церковь без чулок… Минуточку, о чем это я
говорила?
— Трудно сказать.
— Так вы, негодник, не желаете признаваться? Ну убила
миссис Ларкин своего мужа или нет? А может быть, Энтони Хокер и есть
бристольский убийца собственной персоной
[48]
?
Леди Кармайкл с надеждой взглянула на Пуаро, но его лицо
оставалось непроницаемым.
— Может быть, вы ищете фальшивомонетчиков? —
рассуждала леди Кармайкл. — Я на днях встретила миссис Ларкин в банке, так
она на моих глазах получала пятьдесят фунтов. Мне сразу показалось, что это
чересчур. Хотя нет, если бы она была фальшивомонетчицей, все должно бы было
быть наоборот — она бы вкладывала деньги, так ведь?
Послушайте, Пуаро, если вы будете вот так сидеть,
нахохлившись, и молчать, я запущу в вас чем-нибудь тяжелым.
— Имейте терпение, — взмолился Пуаро.
4
«Эшли Лодж», обиталище генерала Гранта, не отличалось
большими размерами. Дом стоял на склоне холма, при нем были отличные конюшни и
беспорядочно раскинувшийся заброшенный сад.
Внутреннее убранство дома агент по продаже недвижимости
описал бы словами «полностью обставленный». Будды в позе лотоса взирали на
посетителя из всех щелей, на полу громоздились медные бенаресские подносы и
столики. Процессии слоников украшали каминные доски, а на стенах висели
замысловатые бронзовые безделушки.
Посреди этого индийского великолепия восседал в большом
ветхом кресле генерал Грант. Его забинтованная нога покоилась на стуле.
