— Какое-то время храним. Видите ли, обычно это
означает, что человек, которому пишут, вскоре поселится у нас. Ну, а если
письма и посылки длительное время остаются невостребованными, мы возвращаем их
на почту.
— Понятно, — задумчиво кивнул Пуаро и добавил:
— Я, знаете ли, послал на ваш адрес письмо своему
другу.
Лицо миссис Харт просветлело.
— Теперь все ясно. Я, должно быть, видела его имя на
конверте. Но у нас бывает столько отставных военных…
Давайте посмотрим. — И она воззрилась на полку.
— Письма там нет, — сказал Пуаро.
— Наверное, мы отдали его почтальону. Мне очень жаль.
Надеюсь, ничего серьезного?
— Нет-нет, не беспокойтесь.
Пуаро направился к двери, но благоухающая фиалками миссис
Харт, перехватила его на полдороги.
— Если ваш друг появится…
— Вряд ли. Должно быть, я ошибся…
— У нас самые низкие цены. Послеобеденный кофе включен
в стоимость проживания. Давайте я покажу вам несколько номеров…
С большим трудом Пуаро удалось ускользнуть.
5
По сравнению с гостиной леди Хоггин гостиная миссис
Самуэльсон была больше, еще затейливей обставлена и еще сильнее натоплена.
Пуаро с трудом протиснулся между позолоченных пристенных столиков и скульптур в
человеческий рост.
Миссис Самуэльсон, надменно взиравшая на Пуаро, была повыше
леди Хоггин, с глазами навыкате, волосы ее были вытравлены пергидролем
[17]
. Пекинеса же звали Нанки Пу. Ее компаньонка, мисс Кебл, в
отличие от пухленькой мисс Карнаби, была тощей и высохшей, но столь же
словоохотливой и с таким же благоговением слушала хозяйку. Ее тоже обвиняли в
пропаже драгоценного песика.
— Представить себе не могу, мистер Пуаро, как это могло
случиться. Я отвлеклась буквально на секунду. У входа в «Хэрродз» какая-то
нянька спросила меня, который час…
— Нянька? — прервал ее излияния Пуаро. —
Какая нянька?
— Ну, нянька с младенцем. Просто чудный младенец, такая
милая крошка! Щечки такие розовые! А еще говорят, будто в Лондоне нет ни одного
здорового ребенка! По-моему…
— Эллен, — ледяным голосом произнесла миссис
Самуэльсон.
Мисс Кебл зарделась, поперхнулась и умолкла.
— А пока мисс Кебл пялилась на чужого младенца, —
язвительно прокомментировала миссис Самуэльсон, — этот негодяй перерезал
поводок Нанки Пу и был таков.
— Все произошло так быстро, — сквозь слезы
пробормотала мисс Кебл. — Я оглянулась, а нашего мальчика уже нет — только
обрывок поводка. Хотите, я вам его покажу, мистер Пуаро?
— Ни в коем случае, — поспешно выпалил Пуаро,
который вовсе не жаждал стать обладателем еще одного поводка. — Насколько
я понимаю, вскоре после этого вы получили письмо?
Из рассказа потерпевших выяснилось, что обе истории были
похожи друг на друга как две капли воды: письмо, угрозы оставить похищенных
собачек без ушей и хвоста.
Отличалась только сумма выкупа — 300 фунтов — и адрес.
На этот раз деньги предлагалось выслать капитану Блекли в
гостиницу Харрингтон, улица Клонмел Гарденз в Кенсингтоне, дом 76.
— Когда Нанки Пу вернулся домой, — продолжала
между тем миссис Самуэльсон, — я лично отправилась туда, мистер Пуаро. В
конце концов, триста фунтов — это триста фунтов.
— Разумеется, мадам.
— Я сразу же увидела на полке в вестибюле свое письмо.
Пока я ждала хозяйку гостиницы, то успела незаметно сунуть его себе в сумочку.
К несчастью…
— К несчастью, когда вы его вскрыли, там оказался
обычный лист бумаги.
— Как вы догадались? — восхищенно воззрилась на
Пуаро миссис Самуэльсон.
Пуаро пожал плечами.
— Очевидно, chere Madame
[18]
,
похититель сообразил бы забрать деньги прежде, чем возвратить собаку. Для этого
ему нужно было взять деньги и сунуть в конверт бумагу, а затем положить письмо
на место, чтобы никто ничего не заподозрил.
— И никакой капитан Блекли там никогда не
останавливался.
При этих словах Пуаро усмехнулся.
— Мой муж, конечно, был всем этим очень раздосадован.
По правде говоря, он просто кипел от злости!
— Вы.., э-э, — осторожно поинтересовался
Пуаро, — не посоветовались с ним, перед тем как отправить письмо?
— Разумеется, нет, — отрезала мисс Самуэльсон, и в
ответ на вопросительный взгляд Пуаро пояснила:
— Я не могла рисковать. Мужчины так странно ведут себя,
когда дело касается денег. Джекоб стал бы настаивать, чтобы мы обратились в
полицию. Ни за что! Бедняжка Нанки Пу! С ним ведь могло невесть что случиться!
Конечно, потом мне пришлось все рассказать мужу, ведь я как-то должна была ему
объяснить исчезновение трехсот фунтов.
— Да-да, конечно, — пробормотал Пуаро.
— Никогда не видела его таким злым. Мужчин, —
сказала миссис Самуэльсон, поправляя бриллиантовый браслет, — не
интересует ничего, кроме денег.
6
Поднявшись на лифте, Пуаро вошел в приемную сэра Джозефа
Хоггина. Секретарь, которому он передал визитную карточку, объяснил, что сэр
Джозеф только что освободился и немедленно его примет. Из кабинета меж тем
выплыла надменная блондинка с какими-то бумагами и удалилась, на ходу облив
презрением несуразного усатого человечка.
Сэр Джозеф восседал за огромным столом красного дерева. На
щеке его рдел след от губной помады.
— Ну, мистер Пуаро, присаживайтесь. Есть какие-нибудь
новости?
— Схема проста до гениальности, — начал
Пуаро. — Во всех случаях деньги предлагалось послать на адрес
меблированных комнат или дешевых гостиниц, где нет ни швейцара, ни носильщиков
и всегда толпится множество постояльцев, в основном, отставных военных. Войти
туда можно запросто. И либо просто взять письмо с полки, либо изъять из него
деньги и подложить обычную бумагу. Ну а какова дальнейшая судьба этих денег —
тут полная неясность, никаких концов.
— Вы хотите сказать, что не имеете представления о том,
кто все это проделывает?
