В счастливом расположении духа лорд Катерхэм читал каталог
предстоящей распродажи редких изданий и был несказанно удивлен, увидев Бандл.
– Даже ты, – заявил он, – не смогла бы
съездить в Лондон и обратно за это время!
– Я не была в Лондоне, – ответила Бандл. – Я
задавила человека.
– Что?
– Правда, на самом деле не задавила. Его застрелили.
– Как это так?
– Не знаю как, но тем не менее это так.
– Но зачем ты застрелила его!
– Я его не застрелила.
– Ты не должна стрелять в людей! – произнес лорд
Катерхэм тоном легкого упрека. – Никак не должна. Я согласен, что кое-кто
из них очень заслуживает этого, но все равно это приведет только к лишним
неприятностям.
– Я говорю, что я его не застрелила.
– Кто тогда?
– Никто не знает, – ответила Бандл.
– Чепуха! – сказал лорд Катерхэм. – Человек
не может быть застрелен или задавлен так, чтобы этого никто не делал.
– Он не был задавлен, – сказала Бандл.
– Ты утверждала, что был.
– Мне показалось, что я его задавила.
– Наверное, покрышка лопнула, – предположил лорд
Катерхэм. – Этот звук похож на выстрел. Так пишут в детективных романах.
– Папа, ты совершенно невозможен! Я не замечала раньше,
что у тебя мозги как у кролика!
– Вовсе нет, – возразил лорд Катерхэм. – Ты
влетаешь в дом с дикой и невероятной историей о задавленных и застреленных
людях и не знаю, о чем еще, и хочешь, чтобы я, как волшебник, обо всем
догадался сам!
Бандл устало вздохнула.
– Только послушай, – попросила она. – Я тебе
расскажу все еще раз односложными словами.
И рассказала.
– Все, – сказала она, закончив. – Ну как,
понял?
– Конечно, теперь я отлично все понял. Я могу принять
во внимание, что ты была немного взволнована, дорогая. Но я был недалек от
истины, когда заявил тебе сегодня, что люди, ищущие неприятностей, обычно
находят их. Я рад, – закончил лорд Катерхэм, – что я остался дома.
И он опять взял в руки каталог.
– Папа, а где это – Семь Циферблатов?
– Я думаю, где-то в Ист-Энде. Я часто видел автобусы,
идущие туда… Или я имею в виду Семь Сестер? Сам я там никогда не был. И очень
рад тому. Не думаю, что мне понравилось бы это место. Хотя, что весьма
любопытно, мне кажется, я слышал о нем недавно в какой-то связи.
– Ты не знаешь некоего Джимми Тесайгера?
Внимание лорда Катерхэма опять было поглощено каталогом.
Раньше он делал усилие, чтобы вникнуть в проблему Семи Циферблатов, теперь он
такого усилия уже не сделал.
– Тесайгер, – задумчиво пробормотал он. –
Тесайгер. Один из йоркширских Тесайгеров?
– Об этом я тебя и спрашиваю. Пожалуйста, папа,
припомни. Это очень важно.
Лорд Катерхэм предпринял отчаянную попытку выглядеть
задумчивым, хотя голова его была чиста от каких-либо мыслей.
– Есть йоркширские Тесайгеры, – важно сказал
он, – и, если я не ошибаюсь, есть еще и девонширские Тесайгеры. Твоя
двоюродная бабушка Селина была замужем за Тесайгером.
– Какая польза от этого? – воскликнула Бандл.
Лорд Катерхэм довольно хихикнул:
– Зато была кое-какая польза для нее, если я не
ошибаюсь.
– Ты невозможен, – поднялась Бандл. – Надо
разыскать Билла.
– Давай, дорогая, – рассеянно сказал отец,
переворачивая страницу. – Конечно. Несомненно. Именно так.
Нетерпеливо вздохнув, Бандл поднялась на ноги.
– Если бы я помнила, что было в том письме, –
пробормотала она скорее про себя, чем вслух. – Я читала его очень
внимательно. Что-то о шутке, о том, что Семь Циферблатов – это не шутка.
Вдруг лорд Катерхэм поднял голову от каталога.
– Семь Циферблатов? – переспросил он. –
Конечно. Теперь я вспомнил.
– Вспомнил?
– Я понял, почему это звучит так знакомо. Заходил Джордж
Ломакс, и Тредуэлл просчитался – впустил его. Джордж ехал в город. Вроде бы он
организует какой-то политический прием в аббатстве на следующей неделе и
получил предупреждающее письмо.
– Что значит – предупреждающее письмо?
– Точно не знаю. Он не вдавался в подробности. Мне
кажется, там было написано «остерегайтесь» и «возможны неприятности» и тому
подобное. Но письмо было от Семи Циферблатов, я точно помню, что он это
говорил. Он ехал в город, чтобы посоветоваться об этом в Скотленд-Ярде. Ты ведь
знаешь Джорджа?
Бандл кивнула. Она была хорошо знакома с этим полным
патриотического духа членом совета министров, сменным помощником министра
иностранных дел Джорджем Ломаксом, которого многие избегали из-за его
укоренившейся привычки в частных беседах говорить цитатами из своих публичных
выступлений. Обладатель чрезмерно выпученных глаз, он был известен многим, и
Биллу Эверслею в том числе, как Филин.
– Скажи, – спросила она, – Филин
интересовался смертью Джеральда Уэйда?
– Не слышал об этом. Хотя мог, конечно.
Несколько минут Бандл молчала. Она изо всех сил старалась
вспомнить точный текст письма, которое она отправила Лорейн Уэйд, и в то же
время пыталась представить себе девушку, которой было адресовано это письмо.
Что это за девушка и почему ей так глубоко был предан Джеральд Уэйд? Чем больше
она думала об этом, тем сильнее ей казалось, что такое письмо не характерно для
брата.
– Ты говорил, что эта Уэйд единокровная сестра
Джерри? – неожиданно спросила она.
– Ну конечно. Строго говоря, я думаю, она, ну, то есть
я хочу сказать, вообще ему не сестра.
– Но ее фамилия Уйэд?
– Не совсем. Она не была дочерью старого Уэйда. Как я
уже говорил, он сбежал со своей второй женой, которая была замужем за полнейшим
негодяем. Я думаю, суд разрешил этому подлецу опекать ребенка, но подлец
наверняка не воспользовался этой возможностью. Старый Уэйд души не чаял в
ребенке и настоял, чтобы девочка носила его фамилию.
– Ясно, – сказала Бандл. – Это все объясняет.
– Что объясняет?
– То, что озадачило меня в письме.
