– Что вы говорите! – воскликнул Джимми. –
«Правь, Британия!», да? Не помню, чтобы когда-нибудь в трезвом виде пел «Правь,
Британия». Во мне проснулся скрытый патриотизм под действием… э… пожалуй, мы
переборщили. Помню, мы гуляли в «Горчице и крессе». Не такое уж невинное место,
как можно предположить, судя по названию, Стивенс. – Он помолчал. –
Интересно…
– Да, сэр?
– Интересно, может, под действием вышеупомянутого
стимула я дал в газеты объявление о том, что мне нужна сиделка или гувернантка?
Стивенс кашлянул.
– Две девушки ждут меня! Это странно. Нужно будет
избегать впредь «Горчицу и кресс». Хорошее это слово – «избегать», Стивенс.
Как-то я встретил его в кроссворде, и оно пришлось мне по душе.
Говоря все это, Джимми быстро одевался. По прошествии десяти
минут он был готов к встрече с незнакомыми гостьями. Когда он открыл дверь
гостиной, то первой увидел темноволосую стройную и совершенно незнакомую ему
девушку. Она стояла у камина, облокотившись на него. Потом его взгляд перешел
на большое кожаное кресло, и сердце его замерло. Лорейн!
И именно она встала и, нервничая, заговорила первой:
– Должно быть, вы очень удивлены, увидев меня. Но мне
пришлось приехать. Я сейчас все объясню. Это леди Эйлин Брент.
– Бандл – так меня обычно зовут. Вы, возможно, слышали
обо мне от Билла Эверслея.
– О да, конечно, – ответил Джимми, стараясь
оценить положение. – Послушайте, садитесь, прошу вас, и давайте выпьем по
коктейлю или что-нибудь еще.
Но обе девушки отказались от предложения.
– Собственно говоря, – продолжал Джимми, – я
только что встал.
– Именно это и говорил Билл, – заметила
Бандл. – Я сказала ему, что собираюсь к вам, а он возразил, что вы еще не
встали.
– Ну, теперь-то я уже встал, – мужественно заявил
Джимми.
– Дело касается Джерри, – сказала Лорейн. – А
теперь еще и Ронни…
– Что вы хотите сказать этим «а теперь еще и Ронни»?
– Вчера его застрелили.
– Что?! – закричал Джимми.
Бандл рассказала свою историю во второй раз. Джимми слушал
ее как во сне.
– Старина Ронни… убит, – пробормотал он. –
Что за чертово дело?
Он присел на край стула, задумался на минуту-другую и
заговорил спокойным, размеренным голосом:
– Я думаю, что должен кое-что рассказать вам.
– Да? – подбодрила его Бандл.
– Это было в тот день, когда умер Джерри Уэйд. Когда мы
ехали к вам, – он кивнул Лорейн, – чтобы сообщить об этом, Ронни
сказал мне кое-что. Точнее, он начал что-то говорить. Он хотел что-то
рассказать мне и уже начал было, но потом сказал, что связан обещанием и не
может продолжать.
– Связан обещанием, – задумчиво повторила Лорейн.
– Так он сказал. Естественно, я не давил на него после
этого. Но все равно, он выглядел странно, очень странно… У меня сложилось
впечатление, что он подозревает, ну, что дело нечисто. Я думал, он скажет об
этом врачу. Но нет, он даже не намекнул. Тогда я подумал, что ошибся. И потом,
с доказательствами и со всем прочим… ну, дело казалось совершенно ясным. Я
подумал, что все мои подозрения – ерунда.
– Но вы думаете, что Ронни все же подозревал кого-то? –
спросила Бандл.
Джимми кивнул:
– Теперь я так думаю. Ведь никто из нас не видел его с
тех пор. Я думаю, он стал действовать в одиночку, пытаясь выяснить правду о
смерти Джерри, и более того, мне кажется, он выяснил ее. Поэтому негодяи и
убили его. Так вот, он хотел передать мне что-то, но произнес только эти два
слова…
– Семь Циферблатов, – сказала Бандл и вздрогнула.
– Семь Циферблатов, – мрачно повторил
Джимми. – В любом случае начинать надо с этого.
Бандл повернулась к Лорейн:
– Вы как раз собирались рассказать мне…
– О да! Но сначала о письме, – обратилась она к
Джимми. – Джерри оставил письмо. Леди Эйлин…
– Бандл.
– Бандл нашла его. – И она в нескольких словах
описала ситуацию.
Джимми слушал с нескрываемым интересом. Только сейчас он
впервые услышал о письме. Лорейн достала его из своей сумочки и протянула
Джимми. Он прочел его и взглянул на Лорейн:
– Вот в чем вы можете помочь нам! О чем Джерри хотел,
чтобы вы забыли?
Брови Лорейн приподнялись в растерянности.
– Сейчас так трудно точно вспомнить! Я по ошибке
вскрыла письмо Джерри. Оно было написано, как я помню, на дешевой бумаге и было
очень безграмотным. В начале его был какой-то адрес. Семи Циферблатов. Я
поняла, что письмо не мне, и положила его в конверт не читая.
– Правда? – очень мягко спросил Джимми.
Лорейн впервые засмеялась:
– Я знаю, что вы подумали, и признаюсь, что женщины
действительно слишком любопытны, но, видите ли, это письмо даже не показалось
мне интересным. Просто какой-то список имен и дат.
– Имен и дат, – задумчиво повторил Джимми.
– Не похоже было, чтобы Джерри очень разозлился, –
продолжала Лорейн. – Он смеялся, спрашивал, слышала ли я когда-нибудь о
мафии, потом сказал, что было бы странно, если бы такая организация, как мафия,
возникла в Англии: такой вид секретного общества не будет иметь популярности у
англичан. Наши преступники, сказал он, лишены живого воображения.
Джимми задумчиво свистнул.
– Я начинаю понимать, – сказал он. – Семь
Циферблатов должны быть штабом какой-то секретной организации. Как написано в
письме, сначала он думал, что это просто шутка. Но, очевидно, это не было
шуткой, тем более он сам это пишет. И к тому же еще его беспокойство о том, что
вы должны забыть все, что он вам говорил. На это есть только одна причина: если
эта организация подозревает, что вы обладаете какими-то сведениями о ее
деятельности, то ваша жизнь тоже в опасности. Джерри сознавал степень опасности
и был в большой тревоге за вас.
Он помолчал, потом спокойно продолжил:
– И я уверен, что все мы окажемся в опасности, если
возьмемся за это дело.
– Если?.. – возмущенно воскликнула Бандл.
– Я говорю о вас двоих. Для меня это другое дело. Я был
другом бедняги Ронни. – Он взглянул на Бандл: – Вы сделали свое дело,
передали мне его последние слова. Нет, ради бога, не вмешивайтесь в эту
историю, вы и Лорейн.
