– Нет, ужасно, – ответила Бандл. –
Отвратительно. Старые больные полковники, греющиеся на солнце, и резвые
сморщенные старые девы, управляющие библиотеками и церквами.
– Признаю только Англию, – поддержал ее
Билл. – Я против заграничных поездок, кроме Швейцарии, – это
нормально. Мечтаю поехать туда на Рождество. Почему бы нам не поехать вместе?
– Я подумаю об этом, – ответила Бандл. – А
чем ты занимался последнее время, Билл?
Опрометчивый вопрос. Бандл задала его только лишь из
вежливости и для подготовки к предложению своей темы беседы. Однако это была та
благоприятная возможность, которую так ждал Билл, чтобы поговорить о своем –
совсем не про то, что интересовало Бандл.
– Как раз об этом-то я и хотел рассказать тебе! Ты умница,
Бандл, и мне нужен твой совет. Ты знаешь это музыкальное шоу, «Будь прокляты
твои глаза»?
– Да.
– Так вот, я расскажу тебе о самой невероятной и
грязной интриге. Бог мой! Театральная публика! Там есть девушка, она
американка, совершенно потрясающая…
У Бандл оборвалось сердце. Жалобы подружек Билла были
бесконечны, они продолжались, и ничто не могло их остановить.
– Эта девушка, ее звать Малышка Сент-Мор…
– Интересно, откуда это у нее такое имя? – с
сарказмом спросила Бандл.
Билл педантично объяснил:
– Она взяла его из «Кто есть кто». Открыла справочник и
ткнула пальцем в страницу не глядя. Остроумно, верно? Ее настоящая фамилия
Гольдшмидт или Абрамайер – что-то совершенно невозможное.
– О да, весьма! – согласилась Бандл.
– Малышка Сент-Мор очень ловкая и сильная. Она была
одной из восьми девушек, которые делали живой мостик…
– Билл, – в отчаянии воскликнула Бандл, –
вчера утром я была у Джимми Тесайгера!
– Да, старина Джимми, – сказал Билл. – Ну
вот, как я тебе говорил, Малышка очень ловкая. Приходится быть такой в наше
время! Она на голову выше всей этой театральной толпы. Если хочешь жить, будь
своевольным – вот что говорит Малышка. И, заметь, она очень талантлива. Она
может играть… просто восхитительно, как она может играть! У нее было немного
шансов в «Будь прокляты твои глаза» – просто затерялась в толпе смазливеньких
девочек. Я сказал ей, почему бы вам не попробовать себя на драматической сцене
– ты знаешь миссис Танкверей, что-нибудь вроде этого, – но Малышка просто
смеялась…
– Ты видел Джимми?
– Да, сегодня утром. Подожди, о чем я говорил? А! Я еще
не дошел до ссоры. И обрати внимание, это была ревность, откровенная, злобная
ревность. Другая девушка была ничто по сравнению с Малышкой, и она знала это. И
она у нее за спиной…
Бандл смирилась с неизбежным и выслушала полностью историю
несчастливых обстоятельств, которые в итоге привели к тому, что Малышка
Сент-Мор была вынуждена покинуть труппу «Будь прокляты твои глаза». Рассказ
занял много времени. Когда наконец Билл остановился, чтобы передохнуть и услышать
сочувствие, Бандл сказала:
– Ты совершенно прав, Билл. Просто ужасно! Сколько
должно быть ревности!
– Весь театральный мир прогнил от нее!
– Должно быть, так. Джимми что-нибудь говорил тебе о
поездке в аббатство на следующей неделе?
Впервые за вечер Билл обратил внимание на то, что говорила
Бандл.
– Он нес какой-то вздор, который я должен был повесить
на уши Филину. Что-то о желании помочь интересам консерваторов. Но ты знаешь,
Бандл, все чертовски рискованно.
– Ерунда! – возразила Бандл. – Если Джордж
раскусит его, ты ни в чем не будешь виноват. Ты просто был обманут, только и
всего.
– Совсем нет. Я имею в виду, что это чертовски
рискованно для Джимми. Не успеет он понять, что произошло, как его увезут
куда-нибудь в Тутинг-Уэст с заданием целовать младенцев и выступать с речами.
Ты и не представляешь, какой Филин основательный и какой ужасно предприимчивый!
– Что ж, придется рискнуть. Джимми сам сможет
позаботиться о себе.
– Ты не знаешь Филина, – повторил Билл.
– Кто будет на приеме, Билл? Есть кто-нибудь особенный?
– Обычная дрянь. Миссис Макатта, например.
– Член парламента?
– Постоянно озабоченная благотворительностью,
беспримесным молоком и спасанием детей. Представь себе беднягу Джимми,
беседующего с ней!
– Черт с ним, с Джимми. Продолжай!
– Потом венгерка, как ее называют, Юная Венгерка.
Графиня Что-то-непроизносимое. Она в порядке.
Он сглотнул, как будто в смущении, и стал нервно теребить
бороду.
– Юная и красивая? – вежливо осведомилась Бандл.
– Очень!
– Не подозревала, что Джордж обращает большое внимание
на женскую красоту!
– О нет. Она руководит кормлением детей в Будапеште или
чем-то в этом роде. Естественно, она и миссис Макатта хотят встретиться.
– Кто еще?
– Сэр Стенли Дигби…
– Министр авиации?
– Да, и его секретарь, Теренс О’Рурк. Он стоящий
парень, между прочим. Или был таким, когда летал. Потом там будет совершенно
ядовитый немец по имени герр Эберхард. Не ведаю, кто он такой, но все мы
подняли чертовский шум вокруг него. Дважды мне пришлось сопровождать его на
ленч, и, скажу тебе, Бандл, это была не шутка! Он не похож на ребят из
посольства, которые очень воспитанны. Этот человек всасывает в себя суп и ест
горох при помощи ножа. И это еще не все: эта скотина постоянно грызет ногти,
просто гложет их!
– Отвратительно!
– Правда? Думаю, он изобретатель, что-то вроде этого.
Ну вот и все. А, да, сэр Освальд Кут.
– И леди Кут?
– Предполагаю, она тоже будет.
Несколько минут Бандл сидела задумавшись. Список Билла был
многообещающим, но у нее не было сейчас времени взвесить различные возможности.
Нужно было переходить к следующему вопросу.
– Билл, – сказала Бандл, – что это за Семь
Циферблатов?
Билл мгновенно смутился. Он заморгал и стал избегать ее
взгляда.
– Я не знаю, о чем ты говоришь, – сказал он.
– Глупости, – возразила Бандл. – Мне сказали,
что ты знаешь все!
Это был трудный вопрос. Бандл подошла с другой стороны.
– Не понимаю, почему ты такой скрытный, –
посетовала она.
