Леди Катерхэм решила, что ее племянница действительно
чудесным образом изменилась в лучшую сторону. Может быть, у нее была несчастная
любовь? По мнению леди Катерхэм, несчастная любовь часто оказывается в высшей
степени полезной для молодых девушек – учит их серьезно относиться к жизни.
– Мне кажется, что Джордж Ломакс не осознает, что ты,
скажем, выросла. Эйлин, дорогая, – добавила она, – я должна
переговорить с ним.
– Он не любит меня, – сказала Бандл. – Я
знаю, он не пригласит меня.
– Чепуха! – возразила леди Катерхэм. – Я
знала Джорджа Ломакса, когда он был так высоко. – Она указала на
совершенно невозможную высоту. – Он будет только рад оказать мне услугу. И
он сам убедится в том, как важно, что в настоящее время молодые девушки нашего
круга проявляют разумный интерес к благоденствию своей страны.
Бандл чуть не воскликнула «Правильно! Правильно!», но
вовремя сдержалась.
– А теперь я подберу тебе кое-какую литературу, –
сказала, поднимаясь, леди Катерхэм. Она позвала пронзительным голосом: – Мисс
Коннор!
Вбежала аккуратненькая секретарша с испуганным выражением
лица, которой леди Катерхэм дала различные инструкции. И вскоре Бандл
возвращалась на Брук-стрит с охапкой скучнейших на вид книг, которые только
можно было себе представить.
Ее следующим действием был звонок Джимми Тесайгеру. Его
первые слова были полны восторга.
– Мне удалось! – воскликнул он. – Хотя у меня
была куча сложностей с Биллом. Он вбил себе в башку, что там я буду ягненком
среди волков. Но в конце концов я заставил его уловить смысл. Теперь я
обложился этой абракадаброй и изучаю ее. Знаешь, Синие книги, Белые книги, эти
официальные издания, ответы английской парламентской комиссии или тайного
совета. Смертная скука, но нужно делать дело на совесть. Ты когда-нибудь
слышала о пограничных дебатах Санта-Фе?
– Никогда, – ответила Бандл.
– Ну вот, я прилагаю особые усилия для изучения их. Они
продолжались несколько лет и были очень запутанны. Я делаю их своим козырем. В
наше время необходима специализация.
– У меня тоже куча таких же вещей, – сказала
Бандл. – Тетя Марсия дала их мне. Тетя Марсия папина невестка. Она без ума
от политики. В общем, она собирается устроить так, чтобы Джордж пригласил меня
на свой прием.
– Нет! То есть я хочу сказать, было бы чудесно. –
После паузы Джимми добавил: – Послушай, я думаю, не стоит говорить Лорейн о
том, что… а?
– Может быть, не стоит.
– Понимаешь, ей может не понравиться оставаться в
стороне. А ее в самом деле нельзя подпускать к подобной затее.
– Да.
– Я имею в виду, нельзя подвергать такую девушку
опасности.
Бандл подумала, что мистер Тесайгер слегка страдает
отсутствием такта. Не похоже было, что ее собственное предложение подвергнуться
опасности вызвало у него хоть малейшее беспокойство.
– Ты еще слушаешь? – спросил Джимми.
– Да, я просто задумалась.
– Понятно. Послушай, ты завтра будешь на расследовании?
– Да, а ты?
– Буду. Между прочим, дело уже в вечерних газетах. Но
запихнуто в самый угол. Странно, мне казалось, они раздуют из него сенсацию.
– Мне тоже.
– Ладно, – сказал Джимми, – мне надо
возвращаться к своему заданию. Я уже дошел до места, где Боливия направила нам
ноту.
– Мне тоже надо полистать свои книги, – сказала
Бандл. – Собираешься зубрить весь вечер?
– Пожалуй. А ты?
– Наверное. Спокойной ночи.
Оба они были самыми бессовестными лжецами. Джимми Тесайгер
знал совершенно определенно, что он приглашает Лорейн Уэйд на обед в ресторан.
Что касается Бандл, то не успела она положить трубку, как
принялась наряжаться в живописные одежды, принадлежащие, по правде говоря, ее
служанке. Одевшись, она вышла из дому, размышляя, каким образом, на автобусе
или метро, ей было бы удобней добраться до клуба «Семь Циферблатов».
Глава 13
Клуб «Семь Циферблатов»
Бандл была на Ханстентон-стрит, 14, около шести часов
вечера. В этот час, как она справедливо рассудила, в клубе «Семь Циферблатов»
должна быть мертвая тишина. Цель у Бандл была простая – надо выйти на бывшего
лакея Альфреда. Бандл была уверена, что стоит ей только увидеться с ним, и
остальное будет легко. У нее был просто деспотический метод обращения с
уволившимися. Метод редко не удавался, и она не видела причин, почему бы ему не
выручить ее и на сей раз. Единственное, в чем она не была уверена, –
сколько людей находится сейчас в клубе. Естественно, она хотела, чтобы ее
видело здесь как можно меньше посетителей.
В то время как она колебалась, выбирая лучшую линию атаки,
проблема решилась сама собой и самым простым образом. Дверь дома номер 14
открылась, и из нее вышел Альфред собственной персоной.
– Добрый день, Альфред, – ласково сказала Бандл.
Альфред подпрыгнул на месте:
– Добрый день, ваша светлость. Я… я сразу не узнал вашу
светлость.
Мысленно отдав должное наряду своей служанки, Бандл перешла
к делу:
– Нужно сказать вам несколько слов, Альфред. Куда мы
пойдем?
– Ну, я, ваша светлость… я не знаю… здешнее место
нельзя назвать очень привлекательным… не знаю, честное слово…
Бандл перебила его:
– Кто в клубе?
– Сейчас никого, ваша светлость.
– Тогда мы войдем.
Альфред достал ключ и открыл дверь. Бандл вошла в дом.
Альфред, взволнованный и покорный, последовал за ней. Бандл уселась и строго
посмотрела на неуверенного в себе Альфреда.
– Надеюсь, вы знаете, – начала она, – что то,
чем вы тут занимаетесь, чертовски противозаконно?
Альфред неловко переминался с ноги на ногу.
– Правда, дважды мы подвергались облавам, –
признался он. – Но ничего запрещенного не нашли, благодаря аккуратности и
предосторожности мистера Мосгоровского.
– Я говорю не только о картах, – сказала
Бандл. – Есть кое-что посерьезнее, может, даже намного серьезнее того, что
вы в состоянии себе представить. Спрошу вас прямо, Альфред, и хочу слышать
правду. Сколько вам заплатили за то, чтобы вы уволились из Чимниз?
Альфред дважды оглядел карниз как будто в поисках
вдохновения, сглотнул три или четыре раза и принял линию поведения, неизбежную
при столкновении слабой и сильной воли.
