– А у нас за рекой, вы же знаете, мотель новый построили, «Простоквашинский». Это недалеко, километров пять. Там и машины продаются, и мотоциклы. Пелагея меня туда довезла, а дальше у неё бензин кончился. Она свой мотоцикл домой покатила, а мне сказала: «Обратно ты на своём вернёшься».
– И стал я к мотоциклам приглядываться, – продолжил Печкин. – А пока я приглядывался, я по залу ходил. Там хорошо, светло, как в санатории.
– Надо туда зайти, – сказал профессор Сёмин. – Я люблю, когда чистое обслуживание.
– И я люблю, когда чисто и пыли нет. А там, у окна такие красивые диски для шин лежали! Я пока стоял, ждал своей очереди, один палец в диск засунул, в дырочку. Засунул, а вытащить не могу!
– И что? – спросили потрясённые слушатели.
– Ничего. Я говорю: «Можно я пойду в травмпункт? Там мне помогут палец достать». Они говорят: «Идите, пожалуйста. Только за диск заплатите». А диск весь сверкает и светится, ведь он не просто диск, а от «Мерседеса». Стал бы я в «жигулёвский» диск пальцы засовывать.
Дальше, ребята, опять я – Эдуард Успенский – буду рассказывать. Потому что когда рассказывает Печкин, у него слёзы льются ручьём.
– Выпустите меня! – просит Печкин.
Они говорят:
– Ради бога. Только за диск заплатите.
– Я вам его верну, – обещает Печкин.
– Может, да, а может, нет, – говорят продавцы.
А владелец магазина, суровый бизнесмен Михаил Мокиенко, подошёл к Печкину и говорит:
– Вы знаете, у меня четверо детей… Нет, пятеро… Кажется… И если каждый покупатель будет уносить с собой по диску «Мерседеса», мои дети все пойдут с протянутой рукой. Вместе с тремя мамами… Нет, четырьмя. Так что заплатите за диск и уходите.
Печкин говорит:
– Я не жулик. Я сейчас милицию позову.
– Зовите кого хотите. Только милиция всегда на нашей стороне, – сказал суровый Мокиенко.
А Печкин даже деньги достать не может с диском на пальце.
В это время в магазине как раз находился инспектор Люськин со своим мотоциклом. Он говорит:
– Господин Печкин, ну кто вас учил пальцы в разные дырочки засовывать? Вот я, к примеру, не стал бы засовывать пальцы в это колесо от мотоцикла.
Он взял и засунул палец в это колесо. И теперь их двое стало – Печкин с мерседесовским диском на пальце и инспектор Люськин с мотоцикловым колесом.
Директор Мокиенко буквально грудью встал на их пути:
– Не пущу!
Правда, с инспектора за колесо ничего не взяли, а почтальон Печкин должен был за свой диск пятнадцать тысяч рублей заплатить. Практически весь свой выигрыш. В карман к себе он залезть тоже не мог – по причине диска на пальце. В карман к нему свободной рукой инспектор Люськин залезал.
И вот они с инспектором Люськиным на его мотоцикле с коляской в травмпункт поехали.
Причём руль мотоцикла одной рукой Печкин держал, а другой сам инспектор. Хорошо, что у них разные руки свободными были.
Конечно, все люди в травмпункте расступились перед такой бедой. Люди стали говорить:
– Ой, проходите, мы таких бестолковых травм ещё в жизни не видели!
А охранник на входе сказал:
– Ну надо же – взять и засунуть сюда палец. Я бы так никогда не сделал. Да мой палец в такую дырочку и не пройдёт.
И свой палец в дырочку печкинского диска засунул. И тоже прилип. Так их обоих с одним колесом к доктору и повели.
Доктор посмотрел на них и сказал:
– Хорошо, что вы палец в диск засунули, когда он в магазине был, а не на «Мерседесе», а то пришлось бы вам на приём с «Мерседесом» приходить.
В конце концов и Печкина, и инспектора Люськина, и охранника от колёс освободили. Только диск испортили – пришлось его специальной пилой разрезать. Причём с Печкина за лечение взяли сто рублей. Охранника, как своего, бесплатно вытащили, а милиционеру Люськину на оплату и намекать не стали. Он ведь был единственным инспектором во всём Простоквашинске. Очень он был авторитетным человеком.
Когда Печкин закончил рассказ, все стали его жалеть.
– И как же вы теперь, Игорь Иванович, без транспорта?! Пропадёте? – спросил профессор Сёмин.
– Нет, – ответил Печкин. – Я теперь спортивную ходьбу осваиваю. У меня хорошо получается, я могу на Олимпийские игры поехать.
– Сразу на Олимпийские тяжело, – сказал профессор. – Сначала надо на молодёжные, на студенческие.
– А недавно я письмо получил, – сказал Печкин. – И знаете от кого?
– От кого?
– От Максима Галкина. Только я его прочесть не могу. Я где-то очки потерял.
– Да вы их не потеряли, дядя Печкин, – говорит Шарик. – Это наш Хватайка их у вас упёр, когда вы у нас чай пили с конфетами.
– Я этого Хватайку молотком расплющу! – возмущается Печкин. – Я из него ворону табака сделаю!
– А как вы, Игорь Иванович, узнали, что письмо от Галкина? – спросил Сёмин, чтобы остудить Печкина.
– Как, как? А так. Там фотография была.
Короче, достали письмо и прочитали. И вот что там было написано:
«Дорогой почтальон Печкин!
Фрагмент с Вами из нашей выездной передачи в Простоквашинске оказался чрезвычайно успешным. Его показывали по Первой программе три раза.
И наша прогрессивная редакция под моим управлением решила продолжить встречу с Вами. Начнём мы сразу с вопроса на 32 тысячи.
Что касается меня, я буду Вам помогать – мигать левым глазом, показывая номер правильного ответа. А выигрыш пополам. Шутка.
Ждём Вас в Москве на Первом канале».
Конец
