Отель «Истерхед-Бей» располагался почти напротив дома леди
Трессильян, и Мери, пробежав взглядом по узкой полосе речной воды,
прищурившись, смотрела сейчас прямо на это высокое здание, сверкающее своей
крикливой новизной.
– Я рада, – сказала леди Трессильян, прикрывая
глаза, – что Метью не увидел этого вульгарного сооружения. Пока он был
жив, линию побережья еще не успели испортить.
Сэр Метью и леди Трессильян приехали в Галлс-Пойнт тридцать
лет назад. Сэр Метью был страстным любителем морских прогулок; прошло уже
девять лет с тех пор, как его лодка перевернулась и он утонул едва ли не на
глазах у жены.
Все ожидали, что она продаст Галлс-Пойнт и уедет из
Солткрика, но леди Трессильян обманула их ожидания. Она продолжала жить в своем
доме, и единственной видимой реакцией на случившуюся трагедию было то, что она
приказала убрать все лодки и разобрать эллинг. С тех пор в Галлс-Пойнте так и
не появилось ни одной лодки, и гости при желании нанимали их на переправе, у
одного из конкурирующих лодочников. – Может быть, мне написать
Невилю, – предложила Мери с легкой нерешительностью, – и объяснить,
что его намерения не совпадают с нашими планами?
– Я решительно не расположена мешать приезду Одри. Она
всегда приезжает к нам в сентябре, и я не собираюсь просить ее менять свои
планы.
– Вы заметили, Невиль пишет, что Одри… э-э… что она
одобряет его идею. Что она будет рада встретиться здесь с Кей.
– Просто не могу в это поверить, – сказала леди
Трессильян. – Невиль, как все мужчины, верит в то, во что хочет верить!
– Но он пишет, что сам разговаривал с ней об
этом, – настаивала Мери.
– Господи, до чего же странные вещи происходят теперь
на этом свете! Хотя, впрочем, если вспомнить историю…
Мери заинтригованно посмотрела на нее.
– …и поведение Генриха Восьмого, – задумчиво
продолжала леди Трессильян.
Вид у Мери был озадаченный.
Леди Трессильян помолчала, обдумывая свое последнее замечание.
– Видишь ли, дорогая, есть такое понятие, как совесть!
И Генрих в свое время всячески старался внушить Екатерине, что их развод был
благоразумным решением. Невиль сознает, что поступил далеко не лучшим образом,
и хочет как-то загладить свою вину и успокоить душу. Поэтому он старался
убедить Одри в том, что у них могут быть самые хорошие отношения, что она может
спокойно приехать сюда, встретиться с Кей, и тогда все будут довольны и
счастливы.
– Не знаю, – задумчиво сказала Мери, – что-то
меня смущает…
Леди Трессильян пристально взглянула на нее:
– О чем ты задумалась, дорогая?
– Меня удивляет сам стиль… – Она помолчала немного
и затем продолжила: – Это письмо… Мне кажется, оно как-то не похоже на Невиля!
Вы не думали, что по каким-то причинам Одри сама стремится к… к этой встрече?
– Чего ради? – резко сказала леди
Трессильян. – После того как Невиль оставил ее, она переехала в Ректори к
своей тетушке миссис Ройд. Ты же помнишь, она была совершенно подавлена. Одри и
в обычные времена не отличалась особой живостью, а уж тогда стала просто как
тень. Очевидно, это было для нее очень сильным потрясением. Она из породы тех
спокойных, сдержанных людей, которые глубоко переживают и глубоко чувствуют.
Мери нервно сжала руки:
– Да, у нее глубокая и страстная натура. Она очень
необычный человек во многих отношениях…
– Она много страдала… Сначала бракоразводный процесс.
Потом женитьба Невиля на этой девице… Но мало-помалу Одри все же начала
приходить в себя. Сейчас боль воспоминаний уже почти утихла, она стала прежней
Одри. И ты хочешь убедить меня, будто она стремится разбередить старые раны?
– Невиль пишет, что она согласна, – с мягкой
настойчивостью сказала Мери.
Старая дама с любопытством взглянула на нее:
– Что это ты так привязалась к словам Невиля? Может, ты
сама хочешь, чтобы они встретились здесь?
Мери Олдин вспыхнула:
– Нет, конечно, нет.
– А уж не ты ли, милочка, – с легкой
язвительностью сказала леди Трессильян, – подкинула Невилю эту идею?
– Какие глупости. И как вам только могла прийти в
голову такая нелепая мысль?
– Ладно-ладно, не кипятись. И все-таки я ни за что не
поверю, что это была действительно его собственная идея. Подобные эксперименты
совершенно не в его духе. – Она задумчиво помолчала, затем лицо ее вдруг
прояснилось. – Что у нас завтра – первое мая, не так ли? Отлично, а
третьего числа Одри приезжает к Дарлингтонам в Эсбенк. Оттуда до нас всего лишь
двадцать миль. Напиши-ка ей письмецо и пригласи заехать к нам на ленч.
5 мая
– Миссис Стрендж, миледи.
Войдя в просторную спальню, Одри Стрендж пересекла комнату и
остановилась возле массивной старинной кровати. Склонившись, она поцеловала
старую даму и села в кресло, поставленное рядом с кроватью специально для нее.
– Как хорошо, что ты заехала навестить нас, моя
дорогая, – сказала леди Трессильян.
– Я тоже рада вас видеть, – сказала Одри.
Облику Одри Стрендж была присуща некая бестелесность,
неосязаемость. Она была среднего роста, с очень маленькими изящными руками и
ногами. Белокурые, светло-пепельные волосы обрамляли бледное, почти бескровное
лицо, которое лишь изредка окрашивалось легким румянцем. Широко расставленные
ясные глаза были светло-серого цвета. Ее овальное личико с прямым аккуратным
носиком имело правильные мелкие черты. Конечно, ее лицу недоставало красок, и
поэтому при всей миловидности Одри нельзя было назвать красивой, однако,
бесспорно и несомненно, в ее облике было нечто исключительно привлекательное,
нечто такое, что невольно притягивало взгляды окружающих. Она казалась чуть ли
не бесплотным духом и в то же время внушала уверенность, что этот дух может
быть более живым и реальным, чем живой человек.
У нее был необычайно приятный, мелодичный голос, нежный и
чистый, как звон серебряного колокольчика.
Одри поведала старой даме о текущих событиях, потом они
немного поговорили, вспоминая общих знакомых, и наконец леди Трессильян
перевела разговор в другое русло:
– Кроме удовольствия видеть тебя, моя милая, я
пригласила тебя приехать еще и потому, что получила довольно странное письмо от
Невиля.
Одри внимательно посмотрела на нее. Ее распахнутые глаза
были спокойны и безмятежны.
– Что же в нем странного? – спросила она.
– Он предлагает… В общем, я бы сказала, что его
предложения совершенно абсурдны. Ему вдруг взбрело в голову приехать сюда
вместе с Кей в сентябре. Он пишет, что ему было бы приятно, если бы между тобой
и Кей завязались дружеские отношения, и что ты якобы одобрила его идею.
