– Ты гораздо красивее Кей, – вдруг сказал он.
– О нет, Томас, – быстро возразила Одри, взглянув
на него. – Кей… Кей – настоящая красавица.
– Внешне – да, но не внутренне.
– Ты говоришь, – сказала Одри с легкой задумчивой
улыбкой, – о моей прекрасной душе.
Томас выбил пепел из трубки.
– Нет, – сказал он, – я говорю о твоих
костях.
Одри рассмеялась.
Томас набил в трубку новую порцию табака. Минут пять они
сидели молча, и Томас искоса поглядывал на нее, хотя его взгляды были так
ненавязчивы, что Одри даже не догадывалась, что за ней наблюдают.
– Что с тобой случилось, Одри?
– Случилось? Я не понимаю, о чем ты спрашиваешь?
– С тобой происходит что-то неладное. Что тебя
тревожит?
– Нет-нет, ничего особенного. Совсем ничего.
– И все-таки?
Она отрицательно мотнула головой.
– Ты не хочешь мне рассказать?..
– Мне просто нечего рассказывать.
– Возможно, я бесчувственный чурбан, Одри… Но мне все
же хочется спросить… – Он помедлил. – Неужели ты не можешь забыть об
этом?.. Неужели ты до сих пор не можешь расстаться с прошлым?
Ее тонкие пальчики судорожно схватились за острый край
скалы.
– Ты не понимаешь… Ты даже не можешь представить себе…
– Нет, Одри, милая, я понимаю. Дело просто в том, что я
все знаю.
Она с сомнением взглянула на него.
– Да, я отлично знаю, что тебе пришлось пережить. И… и
как тяжела была твоя утрата.
Лицо ее вдруг стало совершенно белым, побелели даже губы.
– Значит, тебе все известно… – сказала она. –
Я не предполагала, что кто-нибудь может знать об этом.
– Да, я все знаю… И я… В общем-то, я не собирался
говорить об этом. Мне просто хотелось бы убедить тебя в бесполезности твоих
переживаний. Ведь былое не вернешь, все несчастья уже закончились.
– Далеко не все.
– Послушай, Одри, грустные размышления и воспоминания
совершенно бесполезны. Я полагаю, ты прошла через ад. Но бесполезно терзать ум
и душу, возвращаясь в него вновь и вновь. Старайся смотреть вперед, а не назад.
Ведь ты так молода. Пока мы живы, надо жить, и большая часть жизни у тебя еще
впереди. Думай о завтрашнем дне, а не о вчерашнем.
Она смотрела на него широко раскрытыми глазами, и в ее
застывшем взгляде нельзя было прочесть ни ее истинных мыслей, ни чувств.
– Предположим, – задумчиво сказала Одри, –
что я не в состоянии сделать этого.
– Но ты должна постараться.
– Мне кажется, ты все же не понимаешь меня, –
мягко сказала она. – Я думаю, что со мной действительно творится что-то
неладное… Возможно, я не совсем здорова.
Он грубовато оборвал ее.
– Вздор, ты… – начал было Томас и умолк.
– Что я?..
– Я все вспоминаю, какой ты была во времена нашей
юности, до замужества… Скажи, Одри, почему ты вышла за Невиля?
Одри улыбнулась:
– Потому что я влюбилась в него.
– Нет, это я, конечно, понимаю. Но почему ты влюбилась
в него? Что именно привлекло тебя?
Она прищурила глаза, словно пыталась разглядеть сквозь
завесу времени давно забытый образ юной Одри.
– Я думаю, меня привлекло то, – сказала
она, – что он был таким уверенным в себе, таким всезнающим. В этом смысле
я была его полной противоположностью. Я вечно блуждала как в тумане… А Невиль
был реалистом. И таким счастливым, уверенным в себе, таким… Словом, он обладал
всеми качествами, которых мне так не хватало. – Одри улыбнулась и
добавила: – И к тому же он был очень красивым и приятным парнем.
– Да, идеальный англичанин, – с горечью сказал
Томас. – Отличный спортсмен, скромный, обаятельный, всегда исключительно
галантен – истинный джентльмен, у которого есть все, что только можно пожелать.
Напряженно выпрямив спину, Одри пристально взглянула на
него.
– Ты явно недолюбливаешь Невиля, – медленно
сказала она. – Может быть, ты ненавидишь его… Я права?
Чтобы избежать ее пытливого взгляда, Томас отвернулся и
чиркнул спичкой, заслонив огонек ладонью, он пытался оживить потухшую трубку.
– Даже если и так, то что в этом удивительного? –
сказал он. – Невиль имеет все, чего лишен я. Он настоящий атлет, отлично
плавает, танцует, умеет поддержать остроумный разговор. А я – косноязычный,
неуклюжий неудачник с покалеченной рукой. Он всегда был яркой личностью,
чертовски удачливым парнем, а я всегда был на вторых ролях… Просто надежным
старым другом. И кроме всего прочего, он женился на единственной девушке,
которая смогла пробудить мои чувства.
Одри издала какое-то неопределенное восклицание.
– Ты ведь всегда знала об этом, разве не так? –
грубовато сказал он. – Ты знала, что я был влюблен в тебя с пятнадцати
лет. И ты знаешь, что я все еще…
– Нет, не сейчас… – прервала его Одри.
– Что значит – не сейчас?
Одри поднялась со скалы.
– Сейчас, – сказала она спокойным, задумчивым
голосом, – я стала совсем другой.
– В каком смысле другой?
Он тоже поднялся на ноги и стоял, глядя прямо ей в глаза.
– Если ты этого не понимаешь, – быстрым
задыхающимся голосом произнесла Одри, – то я не смогу объяснить тебе… Я
сама не вполне понимаю себя… Единственное, в чем я уверена… – Она резко
оборвала фразу и, развернувшись, быстро пошла по каменистой тропе обратно в
сторону отеля.
Выйдя из-за скалы, она заметила Невиля. Он лежал на животе,
растянувшись во весь рост перед неглубокой скальной расщелиной, и внимательно
смотрел в воду. Услышав шаги, он поднял голову и усмехнулся:
– Привет, Одри!
– Привет, Невиль!
– Я наблюдаю за крабом. На редкость деятельный
маленький плут. Смотри, вон он ползает.
Она опустилась на колени рядом с ним и взглянула, куда он
показывал.
– Видишь его?
– Да.
– Хочешь закурить?
Она взяла сигарету, и Невиль дал ей прикурить. Одри была
рядом с ним, но взгляд ее был устремлен куда-то вдаль. Вдруг он нервно сказал:
