Шеф полиции с сомнением посмотрел на него.
– Ладно, – сказал он, – все это вам предстоит
выяснить. Принимайтесь за работу.
5
Вернувшись в Галлс-Пойнт, Баттл и Лич выслушали отчеты
Уильямса и Джонса.
Ничего подозрительного или наводящего на размышления в
спальнях домочадцев обнаружено не было. Слуги шумно требовали, чтобы им
разрешили приступить к работе по дому. Вроде можно было уже и снять запрет.
– Наверное, и впрямь уже можно, – сказал
Баттл. – Только я сначала пройдусь по комнатам двух верхних этажей.
Неубранные комнаты зачастую позволяют узнать об их хозяевах много полезного.
Сержант Джонс положил на стол маленькую картонную коробку.
– Здесь несколько волосков, которые я обнаружил на
темно-синем костюме мистера Невиля Стренджа, – с гордостью заявил
он. – Рыжие волосы были на обшлаге рукава, а светлые – на внутренней
стороне воротника и правом плече.
Баттл вынул из коробочки пару длинных рыжих и полдюжины
светлых волосин. Он внимательно посмотрел на них, и в его глазах появилась
веселая усмешка.
– Очень удобно, – заметил он. – В этом доме
всего одна блондинка, одна рыжая и один брюнет. Поэтому мы сразу видим, что сие
может означать. Рыжий волос на обшлаге, белокурый на воротнике… Похоже, мистер
Невиль Стрендж отчасти все-таки унаследовал качества Синей Бороды. Обнимает
вторую жену и в то же время подставляет плечо первой.
– Сэр, кровь с рукава взяли на анализ. Они позвонят
нам, как только получат результаты.
Лич кивнул.
– Как насчет слуг?
– Я следовал вашим инструкциям, сэр. Никому из них не
грозило увольнение, и, похоже, никто не мог затаить злобу на хозяйку. Она была
строга, но ее очень любили. В любом случае слугами заправляла мисс Олдин. Она
пользуется среди них большим уважением.
– Да, едва взглянув на нее, я подумал, что она очень
сведущая и умная женщина, – сказал Баттл. – Если она – наша убийца,
то ее будет не так легко поймать.
Джонс встревоженно посмотрел на него:
– Но, сэр, ведь отпечатки пальцев на ниблике…
– Знаю, знаю, – подхватил Баттл, –
исключительно любезно оставлены мистером Стренджем. Бытует мнение, что
спортсмены не слишком обременены мозгами (кстати, нередко весьма справедливое),
но я не могу поверить в то, что Невиль Стрендж – полный идиот. А что вы узнали
насчет сенны, которой пользовалась служанка?
– Пакет всегда стоял на полочке в ванной комнате для
прислуги на третьем этаже. Обычно днем Баррет заливала траву водой и настаивала
до вечера, пока не отправлялась спать.
– То есть кто угодно мог отравить настойку! Любой из
домашних, я хотел сказать.
– Совершенно очевидно, – с убежденностью сказал
Лич, – это работа кого-то из домашних.
– Да, я тоже так считаю. Конечно, это не одно из тех
преступлений, когда внешний мир может остаться вне подозрений. Вовсе нет.
Кто-то мог раздобыть ключ и попросту, открыв дверь, проникнуть в дом. У Невиля
Стренджа был ключ вчера ночью, но ведь совсем несложно сделать копию, а
возможно, чья-то опытная рука орудовала отмычкой. Но я сомневаюсь, что
посторонний человек знал о колокольчике и о том, что Баррет принимает на ночь
сенну! Такими знаниями могли обладать только домашние! Пойдем, Джим, мой
мальчик. Поднимемся наверх и посмотрим эту ванную и все остальные комнаты.
Они начали с третьего этажа. Первой комнатой оказался чулан,
набитый сломанной мебелью и всяким ненужным старьем.
– Я заглядывал сюда, сэр, – сказал Джонс. –
Но не знал, что…
– Что тебе искать? Вполне понятно. Пустая трата времени.
Судя по пыли на полу, сюда никто не заглядывал по меньшей мере полгода.
На верхнем этаже располагались комнаты слуг и еще две
свободные спальни с ванными комнатами; Баттл заглядывал в каждую комнату и
окидывал ее беглым взглядом, замечая, например, то, что Алиса, пучеглазая
служанка, спит с закрытым окном; что худосочная высокая Эмма имеет великое
множество родственников, фотографии которых толпились на ее комоде, и что
Харстолл бережно хранит пару изделий дорогого, хотя и треснувшего дрезденского
фарфора и статуэтки, изображавшие любящих пастушков.
Комната кухарки содержалась в идеальном порядке, а у
судомойки, напротив, царил полный хаос. Баттл прошел в ванную комнату,
находившуюся возле лестницы. Уильямс показал на длинную полочку над раковиной,
где расположились стаканчики с зубными щетками, массажные щетки, различные
мази, бутылочки с солями и шампунями. Пакет с сенной стоял открытый почти на
краю полки.
– Никаких отпечатков на стакане или пакете?
– Только самой служанки. Я снял их у нее в комнате.
– Вовсе не обязательно было дотрагиваться до
стакана, – сказал Лич. – Должно быть, порошок просто высыпали в
настой.
Баттл спускался по лестнице вслед за Личем. Между третьим и
вторым этажом поблескивало стеклами высокое, довольно неудобно расположенное
окно. В углу стоял длинный шест с крюком на конце.
– С помощью этого шеста открывают фрамугу, –
объяснил Лич. – Но окно хитро устроено, открыть его можно только отсюда,
снизу. А пространство наверху слишком узкое, через него никакой грабитель не сможет
залезть в дом.
– Я и не думал, что кто-то пытался проникнуть
внутрь, – сказал Баттл. Его глаза были серьезны и задумчивы.
Спустившись на второй этаж, он заглянул в первую спальню,
принадлежавшую Одри Стрендж. Хозяйка этой комнаты явно была приучена к порядку
и любила свежий воздух, на туалетном столике лежала массажная щетка из слоновой
кости, вся одежда была аккуратно убрана в шкаф. Баттл заглянул в гардероб. Два
простых костюма, пара вечерних туалетов, одно или два летних платья. Одежда в
основном была дешевой; сшитые на заказ изящные туалеты были дорогие, но не
новые.
Баттл удовлетворенно покачал головой. Он постоял пару минут
возле письменного стола, поигрывая перьями, подносик с которыми располагался
слева от промокашки.
Уильямс сказал:
– В бумагах на столе и в корзине для мусора не
обнаружено ничего мало-мальски интересного.
– Вашего слова мне вполне достаточно, – заверил
его Баттл. – Пожалуй, не стоит больше здесь задерживаться.
Они проследовали дальше.
Томас Ройд аккуратностью определенно не отличался, одежда
была разбросана где попало. Трубки и табачный пепел – на столе и возле кровати,
на которой лежал раскрытый посередине томик Киплингова «Кима».
– Привык, что за ним убирают туземцы, – сказал
Баттл. – Почитывает старых любимцев. Консервативный, похоже, тип.
