Он помедлил, пристально поглядывая на Одри, как будто
ожидал, что она скажет что-то.
Но она просто заинтересованно смотрела на него, и поэтому он
продолжил:
– И наконец, есть еще его полосатый костюм. Он
разделся, конечно, в темноте на скалистом берегу Истерхеда и сунул костюм в
первую попавшуюся расщелину в скалах. Так уж случилось, что он положил его на
останки тухлой рыбы, оставшейся на берегу после отлива. Благодаря этому на
пиджаке осталось пятно… и от него исходил отвратительный запах. Я выяснил, что
в отеле шел разговор об этом мерзком запахе. Невиль сам завел его. Поверх
костюма у него был надет плащ, но вонь распространялась повсюду. Потом он
сдрейфил и при первой же возможности отвез костюм в чистку. Однако он поступил
глупо, скрыв свое настоящее имя. Он назвал наугад одно из имен, которое видел в
регистрационном журнале отеля. Поэтому ваш друг случайно забрал его костюм из
химчистки и, имея на плечах умную голову, быстро связал его с человеком,
влезавшим по веревке. Можно наступить на тухлую рыбу, но если испачкано плечо
пиджака, то, вероятнее всего, некто положил на нее свою одежду, решив
искупаться ночью. Однако невелико удовольствие купаться в дождливую
сентябрьскую ночь. Мак-Виртер связал все эти события вместе. Исключительно
сообразительный молодой человек.
– Более чем сообразительный, – обронила Одри.
– М-мда… Да, весьма возможно. Хотите, я расскажу вам о
нем? Я немного знаком с его историей.
Одри с интересом следила за его рассказом. И Баттл счел ее
внимательной и приятной слушательницей.
Она сказала:
– Я стольким обязана ему… и вам.
– Мне вы обязаны не слишком многим, – заметил
суперинтендант Баттл. – Если бы я не был идиотом, то сразу понял бы роль
колокольчика.
– Роль чего? Колокольчика?
– Да-да, колокольчика в комнате леди Трессильян. У меня
с самого начала было ощущение, что в этом колокольчике есть нечто
подозрительное. И я почти уловил, что именно, когда спускался по лестнице с
верхнего этажа и увидел один из тех длинных шестов, которыми вы открываете
окна. Так вот, у этого колокольчика было особое назначение в этой истории – он
обеспечивал алиби Невилю Стренджу. Леди Трессильян так и не вспомнила, зачем
она позвонила… Разумеется, она просто не могла вспомнить, потому что вовсе не
звонила! Невиль сам позвонил из коридора при помощи этого длинного шеста;
проволока была протянута под потолком. Поэтому Баррет спустилась вниз и
увидела, как мистер Невиль Стрендж уходит из дома. Затем она отправилась к
своей госпоже и нашла леди Трессильян целой и невредимой. Вся история с этой
бедной служанкой была сомнительной. Зачем усыплять ее, если убийство должно
было произойти ближе к полуночи? Десять к одному, что она и так не проснулась
бы в этот час. Но снотворное означало, что убийство было совершено одним из
домочадцев, и позволяло Невилю Стренджу некоторое время играть роль первого
подозреваемого… Но затем Баррет приходит в себя и рассказывает свою историю, в
результате чего Невиль так триумфально оправдан, что никому и в голову не может
прийти тщательно проверить время, в которое он появился в отеле. Мы знаем, что
он не возвращался к переправе и не нанимал лодку. Остается единственная
возможность – переплыть реку. Он – отличный пловец, и все-таки у него было
очень мало времени. Он заранее спустил веревку из своего окна и, когда влез по
ней, оставил на полу изрядную лужу речной воды, как мы заметили (но, к сожалению,
должен признать, что вначале мы не поняли ее происхождения). Затем он быстро
переодевается в свой темно-синий костюм, идет к комнате леди Трессильян… Ну,
пожалуй, подробности мы опустим… В общей сложности все это заняло у него не
больше пары минут. Конечно, он предусмотрительно заготовил ракетку со стальным
набалдашником… В итоге он возвращается в свою комнату, раздевается, спускается
по веревке и переплывает обратно на берег Истерхеда.
– Как вы думаете, Кей что-нибудь знала?
– Могу поклясться, что она тоже была слегка одурманена.
Она зевала еще за ужином, как мне сказали. Кроме того, он специально поссорился
с ней, чтобы она заперла дверь и не путалась у него под ногами.
– Я пытаюсь вспомнить, заметила ли я, что с решетки
исчезал один из шаров. Нет, кажется, не заметила. Когда он вернул его на место?
– На следующее утро, когда поднялся переполох. После
того как Тед Латимер привез его домой, он всю ночь заметал следы, чинил
ракетку, раскладывал улики и так далее. Кстати, как вам известно, он нанес
старой леди удар слева. Вот почему создалось впечатление, что преступление
совершил левша. Но вспомните, в теннисе у Стренджа всегда были отличные удары
слева!
– О нет! Не надо… – Одри умоляюще сложила
руки. – Я больше не могу.
Баттл с улыбкой посмотрел на нее:
– И все же вам полезно поговорить об этом. Не сочтите
за дерзость, миссис Стрендж, но мне хотелось бы дать вам один совет…
– Да, пожалуйста.
– Вы прожили восемь лет с сумасшедшим. От этого у любой
женщины могут сдать нервы. Но сейчас вам удалось вырваться из этого ада, миссис
Стрендж. Вам больше нечего бояться – и это вы должны постараться глубоко
осознать.
Одри улыбнулась ему. Ее ледяной взгляд уже оттаял; сейчас у
нее было застенчивое, но не испуганное, а доверчивое лицо с широко
расставленными, полными благодарности глазами.
Немного поколебавшись, она спросила:
– Вы рассказывали, что была еще одна девушка… девушка,
которая поступила так же, как я?
Баттл медленно кивнул.
– Моя собственная дочь, – сказал он. –
Поэтому вы видите, дорогая, чудеса все-таки случаются. Господь посылает
напасти, чтобы научить нас!
3
Эндрю Мак-Виртер собирался в дорогу.
Он аккуратно сложил в небольшой плоский чемодан три рубашки
и пресловутый темно-синий костюм, который не забыл забрать из химчистки. Два
костюма, оставленные двумя разными Мак-Виртерами, привели в полное недоумение
молоденькую приемщицу. Раздался стук в дверь.
– Войдите, – рассеянно отозвался он.
На пороге появилась Одри Стрендж, она закрыла за собой дверь
и сказала:
– Я пришла поблагодарить вас… Вы собираетесь в дорогу?
– Да. Я уезжаю отсюда сегодня вечером. А послезавтра
отправляюсь в большое плавание.
– В Южную Америку?
– В Чили.
– Давайте я помогу вам уложить вещи, – предложила
она.
Он пытался протестовать, но Одри настояла на своем. Он стоял
рядом, наблюдая за ее спокойными, уверенными движениями.
– Вот и все, – сказала Одри, опустив крышку
чемодана.
