Французы вернулись в долину.
- Есть ещё дорога к северу от хребта, – напомнил адъютант маршалу Массена.
Тот ничего не ответил - смотрел на то, что осталось после его атак. Они все были отбиты. Закончились ничем. Полное поражение. А скрывавшийся на вершине враг ждал, чтобы попробовать еще раз.
- Помните мисс Сэвидж? – спросил Висенте.
Они с Шарпом сидели на краю круто обрывающегося вниз отрога, глядя на побитую французскую армию.
- Кейт? Конечно, я помню Кейт, – отозвался Шарп. – Часто гадаю, что с ней стало.
- Она вышла за меня замуж, – Висенте улыбнулся так, что стало ясно: он совершенно всем доволен.
- О Господи! – пробормотал Шарп и тут же, сообразив, что это не слишком соответствующая случаю реакция, поправился. – Это хорошо!
- Как вы и посоветовали, я сбрил усы, и она согласилась.
- Я никогда не верил, что женщинам нравятся усы, – согласился Шарп. – Это всё равно, что целоваться со щёткой для чистки сапог.
- У нас ребёнок, – продолжил Висенте. – Девочка.
- Быстро работаете, Джордж!
- Мы очень счастливы! – торжественно заявил Висенте.
- Рад за вас, – сказал от души Шарп.
Восемнадцать месяцев назад Кейт Сэвидж убежала из своего дома в Опорто, и Шарп с помощью Висенте спас её. Потом Шарп часто думал, что случилось с юной англичанкой, унаследовавшей виноградники и винодельню своего отца.
- Кейт, разумеется, сейчас в Опорто. – добавил Висенте.
- С матерью?
- Она вернулась в Англию, когда я отправился по месту назначения, в свой новый полк в Коимбре.
- Почему именно в Коимбру?
- Я там вырос, – пояснил Висенте. – Там живут мои родители. Я там учился в университете. Но теперь мой дом в Опорто. Будет там, когда закончится война.
- Снова станете адвокатом?
- Надеюсь на это, – Висенте перекрестился. – Знаю, Ричард, что вы думаете о законах, но ведь это – единственный барьер между человечностью и дикостью.
- Который не останавливает французов.
- На войне законы не действуют, поэтому война ужасна. Война допускает то, что не позволено законом.
- Меня, например.
- Вы не настолько плохой человек, каким пытаетесь казаться, – улыбнулся Висенте.
Шарп увидел, что французы, наконец, отступили туда, где расположились прошлым вечером, а их пехота принялась рыть траншеи вдоль ручья.
- Ублюдки думают, что мы спустимся, чтобы добить их.
- А мы это сделаем?
- Слава Богу, нет! Мы держим высоту. Нет смысла бросать такую выгодную позицию.
- И что же теперь?
- Будем ждать дальнейших приказов, Джордж. Полагаю, их источник как раз приближается к нам. – Шарп имел ввиду майора Форреста, ехавшего верхом в их сторону.
Форрест спешился и пробрался через валуны, озираясь на трупы французов. Выглядел он усталым, рукав его красного мундира потемнел от крови, и Шарп вспомнил, что майор был ранен в руку.
- Майор Форрест, позвольте представить вам капитана Висенте, – сказал Шарп. – Я воевал с ним в Опорто.
- Моё почтение, – пробормотал Форрест, помолчал, словно пытаясь придумать что-нибудь более любезное, но, видно, в голову ничего не пришло, и он обратился к Шарпу. – Полковник приказывает вернуть роту, Шарп.
- Подъём, парни! – Шарп встал и пожал руку Висенте. – Не выпускайте нас из вида, Джордж. Когда-нибудь, может, нам понадобится ваша помощь. И передайте моё почтение Кейт.
Во главе роты Шарп шагал по земле, во многих местах покрытой выжженными от тлеющих пыжей проплешинами. На склонах теперь всё было тихо, никто не стрелял, лишь ветер вздыхал в траве. Форрест ехал рядом, но ничего не говорил, пока они не добрались до позиции батальона. Южный Эссекский находился в шеренге, но солдатам было разрешено сидеть и даже лежать на траве. Форрест указал жестом на левый фланг шеренги, где должна была находиться рота.
- Сейчас ими будет командовать лейтенант Слингсби, – произнёс он.
- Что? – ошарашено спросил Шарп.
- На время, – умиротворяющее добавил Форрест. – Потому что прямо сейчас полковник хочет видеть вас, Шарп, и я осмелюсь сказать, что он недоволен.
Эти слова явно преуменьшали степень негодования полковника: Уильям Лоуфорд был в гневе. Тем не менее, являясь человеком любезным и обладая изящными манерами, он позволил себе обнаружить своё состояние лишь плотно сжатыми губами и откровенно недружелюбным взглядом. Он вышел навстречу из своей палатки и сказал Форресту:
- Прошу вас остаться, майор.
Форрест спешился. Слуга Лоуфорда увёл его лошадь.
- Ноулз! – подозвал Лоуфорд адъютанта, который бросил на Шарпа сочувствующим взгляд, чем ещё более разозлил полковника. – Будьте здесь и проследите, чтобы не было никого постороннего. Не хочу, чтобы всё, что здесь будет сказано, разошлось по батальону в виде сплетен.
Ноулз отошёл на несколько ярдов. Форрест тоже немного отступил. Лоуфорд, наконец, воззрился на Шарпа и с презрительной холодностью спросил:
- Итак, капитан, я жду ваших объяснений.
- Объяснений, сэр?
- Прапорщик Илифф мёртв.
- Я сожалею об этом, сэр.
- О Господи! Мальчика поручили моим заботам! Теперь я должен написать отцу о том, что его жизнь оборвалась по вине безответственного офицера, который повёл роту в атаку без моего приказа! – Лоуфорд задохнулся от возмущения, не в состоянии подобрать нужных слов, и схватился за эфес сабли. - Я командую этим батальоном, Шарп! Неужели вам это не понятно?! Вы вообразили, что можете бродить, где вам вздумается, и убивать, кого захочется, не получив от меня приказа?
- Я получил приказ, сэр, – ровным голосом возразил Шарп.
- Приказ?! – возвысил голос Лоуфорд. – Я вам приказов не давал!
- Мне его дал полковник Роджерс-Джонс, сэр.
- Какой, к дьяволу, полковник Роджерс-Джонс?
- Думаю, он командует батальоном cazadores, – миролюбиво вставил Форрест.
- Черт побери, Шарп! – рявкнул Лоуфорд. – Полковник Роджерс – чтоб его! – Джонс не командует Южным Эссекским!
- Но я получил от него приказ и повиновался, – настаивал Шарп. – И действовал так, как вы мне посоветовали, сэр.
- Я?
- Вчера вечером, сэр. Вы сказали, что хотите, чтобы ваши стрелки были смелыми и агрессивными. Мы такими и были.
- Я также хочу, чтобы мои офицеры вели себя, как джентльмены, демонстрируя окружающим пример любезного обращения.
Шарп понял, что, наконец, зашла речь о самом главном. Лоуфорд, разумеется, был оскорблён тем, что Шарп послал в атаку роту лёгкой пехоты без его приказа, но это была лишь прелюдия к ещё не высказанным претензиям. Шарп молчал и упорно смотрел в одну точку между глазами полковника.
