- Поговорите с ним.
- Он не будет меня слушать, полковник.
- Он уважает вас, Лерой.
- Благодарю за любезность, но он упрям, словно мул.
- Он, так сказать, вырос из своих ботинок! - раздражённо бросил Лоуфорд. – Слишком своевольный и самоуверенный стал.
- Эти ботинки, или, точнее, сапоги, он, если не ошибаюсь, снял с полковника французских егерей. – Лерой смотрел на стервятника, который лениво кружил над вершиной.
- Люди недовольны, – сказал Лоуфорд, оставив в покое Шарпа и его обувь.
- Шарп удивительный человек, полковник, – заметил Лерой, зажигая грубо скрученную темно-коричневую сигару, которые продавали португальские коробейники. – Большинству солдат не нравятся офицеры, вышедшие из шеренги, но Шарпа они вроде как полюбили. Боятся и хотят быть похожими на него.
- Не думаю, что запугивать солдат – достойное для офицера поведение, – сердито ответил Лоуфорд.
- Он – лучший, – с вызовом заявил Лерой и продолжил более спокойным тоном. – Конечно, в целом он не самый приятный человек, но он чертовски хороший солдат. Сегодня он спас Слингсби жизнь.
- Всё это неважно! – вспылил Лоуфорд. – Капитан Слингсби, возможно, расположил роту далековато, но он справился бы с ситуацией.
- Я не об этом, – сказал Лерой. – Шарп застрелил француза, который уложил бы Слингсби в португальскую землю. Это был самый прекрасный выстрел из всех, которые я когда-либо видел.
За этот выстрел Лоуфорд похвалил Шарпа, но сейчас он был не в том настроении, чтобы смягчиться.
- Все вокруг стреляли, Лерой, – заявил он, неопределённо махнув рукой. – Мало ли откуда прилетела та пуля.
- Возможно, – недоверчиво пожав плечами, согласился американец. – Но вы должны признать, что сегодня Шарп принёс чертовски много пользы.
Лоуфорд подумал, уж не слышал ли Лерой, как Шарп потихоньку посоветовал ему развернуть батальон и ударить во фланг французам. Именно этот совет позволил одержать победу, но полковник убедил себя, что додумался до разворота и без Шарпа. К тому же стрелок, отказываясь подчиниться, преднамеренно бросил ему вызов, а стерпеть это было нельзя.
- Я хочу, чтобы он принёс извинения! – твёрдо заявил он.
- Я поговорю с ним, полковник, – пообещал Лерой. – Но если мистер Шарп скажет, что не будет извиняться, вы можете ждать до Судного дня. Или пока лорд Веллингтон не прикажет ему. Это единственный человек, которого Шарп боится.
- Я не буду втягивать в это Веллингтона! – заволновался Лоуфорд.
Когда-то он был адъютантом Веллингтона и знал, что его светлость терпеть не может разбираться с мелкими проблемами. Он, разумеется, откажет, и это будет полное фиаско. Лоуфорд понимал, что Шарп как офицер гораздо лучше Слингсби, но полковник обещал своей супруге Джессике сделать всё возможное, чтобы помочь Корнелиусу с карьерой, и обещание надо было выполнять.
- Поговорите с ним, – попросил он Лероя. - Предложите дать письменное извинение. Ему не придётся передавать его лично. Я сделаю это за него и потом порву.
- Хорошо, – согласился Лерой.
Спустившись вниз по западному склону, он нашёл временного квартирмейстера, перешучивающегося с компанией батальонных жён. Завидев Лероя, вся компания примолкла.
- Жаль беспокоить вас, леди, – майор снял помятую треуголку в знак любезности перед дамами, – но мне бы на одно слово капитана Шарпа.
Они отошли на несколько шагов.
- Знаете, о чём я хочу поговорить? – спросил Лерой.
- Догадываюсь.
- И что?
- Нет, сэр.
- Я так и думал, – вздохнул Лерой и вдруг воскликнул, глядя на группу женщин. – Господи, а это кто?
Шарп понял, что майор заметил привлекательную юную португалочку, которая присоединилась к батальону неделей раньше.
- Сержант Энеблз нашёл её, – пояснил Шарп.
- О Боже! Ей же не больше одиннадцати! – сказал Лерой и бросил быстрый взгляд на остальных женщин. – Чёрт побери, но Салли Клейтон чудо как хороша!
- И счастлива в браке, – заметил Шарп.
- Лерой усмехнулся:
- Вы читали историю об Урии Хеттянине?
- Он кулачный боец? – попробовал догадаться Шарп.
- Не совсем, Шарп. Это парень из Библии. У этого Урии Хеттянина была жена, а царь Давид захотел заполучить её в свою постель. Он послал Урию на войну и приказал, чтобы генерал поставил несчастного ублюдка в переднюю линию, чтобы какой-нибудь вражеский недоносок наверняка его грохнул. Так и было сделано.
- Хороший способ, – заметил Шарп.
- Только вот имя женщины не помню, – добавил Лерой. – Но точно не Салли. Так что передать полковнику?
- Что он заполучил лучшего, чёрт подери, квартирмейстера в армии.
Лерой захохотал и пошёл назад, к палатке полковника, но, пройдя несколько шагов, обернулся и крикнул:
- Бетшеба. Её звали Бетшеба.
- Ну и имя! Вполне подходит для какого-нибудь кулачного бойца.
- Только Бетшеба била ниже пояса, Шарп, – заметил Лерой. – Значительно ниже!
Он снял шляпу, церемонно раскланялся с батальонными жёнами и вернулся к полковнику, чтобы доложить:
- Он пока раздумывает.
Лоуфорд возвёл глаза к небу:
- Надеюсь, Господь вразумит его.
Но о чём бы там Шарп не думал, он так и не извинился. Вместо этого с наступлением вечера гонцы разнесли по армии приказ отступать к дороге, которая огибала хребет с севера, и далее на Лиссабон. Чтобы французы не заметили отступления, это предстояло сделать до наступления рассвета. И лишь Южный Эссекский получил особый приказ.
- Кажется, мы отступаем, господа, – объявил Лоуфорд собравшимся вокруг него командирам рот, в то время как его палатку уже разбирали ординарцы.
Недоумённый ропот стих, когда полковник поднял руку, привлекая внимание.
- Есть дорога вокруг хребта. Если мы останемся, французы обойдут нас с фланга. Встретимся с мерзавцами где-нибудь ещё через несколько дней, – не обращая внимания на тех, кто не мог понять, почему, одержав победу, надо отступать, продолжал Лоуфорд. – У нас особый приказ, господа. Полк сегодня вечером спешно уходит в Коимбру. Идти туда далеко, но это необходимо. Нам приказано оказать помощь союзникам в уничтожении армейских складов на речном причале. С нами посылают португальский полк. Мы, так сказать, авангард, и у нас ответственная задача. Генерал хочет, чтобы склады были уничтожены завтра ночью.
- Предполагается, что мы доберёмся до Коимбры уже сегодня ночью? – в голосе Лероя слышались скептические интонации, потому что до города было не менее двадцати миль.
- Багаж, включая солдатские ранцы, погрузить в фургоны. Их будут охранять легкораненые. Женщины и дети идут с фургонами. Идём налегке и быстро.
