Я должен был отправиться с ежемесячным визитом к Маркусу
Кенту. Я решил ехать поездом. К моему огромному изумлению, Джоанна осталась в
Лимстоке. Как правило, она предпочитала путешествия сидению на одном месте. Но
не в этот раз.
Поэтому я решил вернуться в тот же день, вечерним поездом,
до такой степени меня удивила Джоанна. Она просто сказала загадочным тоном,
что, конечно, неплохо бы съездить, но зачем проводить часы в грязном, душном
поезде, когда в деревне такой чудесный день?
Это, конечно, было неоспоримо, но уж слишком это было не
похоже на Джоанну.
Она сказала, что автомобиль ей не нужен и я могу
припарковать его у станции до моего возвращения.
По каким-то неясным соображениям, известным только железнодорожной
компании, вокзал Лимстока располагался в трех милях от собственно Лимстока. На
полпути к железной дороге я нагнал Меган, волочащую ноги с бесцельным видом. Я
остановился.
– Привет, чем вы заняты?
– Я просто гуляю.
– Это не назовешь веселой прогулкой, как я вижу. Вы
тащитесь, словно удрученный краб.
– Ну, я же не иду куда-то определенно.
– Тогда вам лучше проводить меня до станции.
Я открыл дверцу машины, и Меган запрыгнула внутрь.
– Куда это вы собираетесь? – спросила она.
– В Лондон. К моему врачу.
– А с вашей спиной теперь уже неплохо, а?
– Да, практически уже все в порядке. Я надеюсь, ему это
очень понравится.
Меган кивнула.
Мы подъехали к вокзалу. Я припарковал автомобиль, потом
купил в кассе билет. На платформе было очень мало людей, и ни одного знакомого.
– Вы мне не дадите взаймы пенни, а? – спросила
Меган. – Я бы купила немного шоколада в автомате.
– Пожалуйста, дитя, – сказал я, протягивая ей
монету, о которой шла речь. – А почему бы вам не купить заодно немного
жевательной резинки или мятных лепешек?
– Я больше люблю шоколад, – ответила Меган, не
заметив сарказма.
Она отправилась к торговому автомату, а я смотрел ей вслед,
чувствуя растущее раздражение.
На ней были чрезмерно разношенные ботинки и толстые, темные
носки, какие-то бесформенные свитер и юбка. Не знаю, почему все это привело
меня в ярость, но тем не менее это было так.
Я смотрел на нее со злостью, пока она возвращалась.
– Почему вы носите такие жуткие носки?
Меган взглянула на меня, удивленная.
– Что с ними случилось?
– С ними случилось все сразу. Они отвратительны. И
почему вы носите свитер, похожий на развалившийся кочан капусты?
– Нормальный свитер, по-моему. Я его уже несколько лет
ношу.
– Воображаю. А почему вы…
В эту минуту подошел поезд и прервал мою злобную лекцию.
Я вошел в пустой вагон первого класса, опустил окно и
высунулся наружу, чтобы продолжить беседу.
Меган стояла напротив и меланхолично жевала шоколад. Она
спросила, почему я такой сердитый.
– Я не сердитый, – ответил я лживо. – Просто
меня приводит в бешенство ваша расхлябанность и то, что вы совсем не обращаете
внимания на свою внешность.
– Я все равно не могу выглядеть красивой, так что какая
разница?
– Прекратите! – рявкнул я. – Я хочу видеть
вас одетой как следует. Я хочу взять вас в Лондон и обмундировать от галстука
до туфель.
– Хотела бы я, чтобы вы это сделали, – заметила
Меган.
Поезд тронулся. Я смотрел в расстроенное, грустное лицо
Меган.
И вот тут, как я уже говорил, на меня напало безумие. Я
распахнул дверь, схватил Меган за руку и резко втащил ее в вагон.
Носильщик, стоявший рядом, возмущенно завопил от такого
нарушения правил, но все, что он мог сделать, – так это проворно
захлопнуть дверь купе. Я поднял Меган с пола, куда ее бросила моя стремительная
акция.
– С какой стати вы это сделали? – возмутилась она,
потирая коленку.
– Заткнитесь, – сказал я. – Вы едете со мной
в Лондон, а там я вам покажу, как вы можете выглядеть, если постараетесь. Мне
надоело видеть, как вы слоняетесь по холмам и все такое.
– О! – воскликнула Меган восторженным шепотом.
По вагону проходил контролер, и я купил для Меган билет. Она
уселась в углу купе, глядя на меня с благоговейным страхом.
– Я понимаю, – сказала она, когда контролер
ушел. – Вы очень вспыльчивый, да?
– Очень, – ответил я. – Это у нас семейное.
Как объяснить Меган тот порыв, что одолел меня?.. Она
выглядела печально, как собака, которую бросают. На ее лице и сейчас было
выражение недоверчивой признательности – как у собаки, которую в конце концов
взяли на прогулку.
– Я полагаю, вы не слишком хорошо знаете Лондон? –
спросил я.
– Нет, я знаю, – откликнулась Меган. – Я
всегда проезжала через Лондон в школу. И я туда ездила к дантисту и смотреть
пантомимы.
– Это, – мрачно сказал я, – должно быть,
другой Лондон.
Мы приехали за полчаса до времени моего визита на
Харлей-стрит.
Я взял такси, и мы отправились прямиком к «Миротину», где
одевалась Джоанна. «Миротин» во плоти был весьма нестандартной и живой женщиной
сорока пяти лет, Мэри Грэй. Она была умной и очень общительной. Мне она всегда
нравилась.
Я сказал Меган:
– Вы – моя кузина.
– Почему?
– Не спорьте, – приказал я.
Мэри Грэй была занята с толстой дамой, которая восхищалась
темно-голубым вечерним платьем в обтяжку. Я отозвал Мэри в сторонку.
– Послушайте, – сказал я, – я тут привез свою
маленькую кузину. Джоанна сегодня хотела приехать, но не смогла. Но она
сказала, что я могу все это доверить вам. Видите, на что эта девочка похожа
сейчас?
– Кажется, я поняла, что от меня потребуется! –
воскликнула Мэри Грэй с энтузиазмом.
– Отлично. Я хочу, чтобы ее полностью переодели, с
головы до ног. Я вам даю полную свободу действий. Носки, туфли, белье,
абсолютно все! Кстати, тот парикмахер, у которого Джоанна причесывается, он
ведь где-то рядом, так?
– Энтони? За углом. Я присмотрю и за этим.
– Вы исключительная женщина.
