– О, мне это доставит удовольствие – даже если не
вспоминать о деньгах… хотя и на это не наплевать в наше время, а половина моих
чертовых клиенток не хочет платить по счетам. Но я уже сказала, мне это
доставит удовольствие.
Она бросила на Меган, стоящую чуть в стороне, короткий
профессиональный взгляд.
– У нее чудесная фигурка.
– У вас, должно быть, в глазах рентген, – сказал
я. – Мне она кажется совершенно бесформенной.
Мэри Грэй рассмеялась.
– Уж эти школы! – сказала она. – Они, похоже,
гордятся тем, что воспитывают девочек, которым нравится выглядеть замарашками.
Это называется простотой и безыскусностью. Иной раз целый сезон потратишь,
прежде чем девушка возьмется за себя и начнет выглядеть по-человечески. Не
беспокойтесь, оставьте ее мне.
– Хорошо, – сказал я. – Я вернусь и заберу ее
около шести.
Маркус Кент был рад мне. Он сообщил, что я превзошел его
самые фантастические ожидания.
– Вы должны обладать конституцией слона, – сказал
он, – чтобы так скоро окрепнуть. Ну конечно, прекрасный деревенский
воздух, ранний сон, отсутствие волнений – это помогает.
– Я согласен с вами по двум первым пунктам, –
сказал я. – Но не думайте, что в деревне отсутствуют волнения. Мне таки
пришлось поволноваться.
– А что случилось?
– Убийство, – сообщил я.
Маркус Кент поджал губы и присвистнул.
– Какая-то буколическая любовная драма? Деревенский парень
убил подружку?
– Ничуть. Хитрейшее убийство, совершенное сумасшедшим.
– А я ничего не читал об этом! Когда его поймали?
– Его не поймали, и потом, это – женщина.
– Фью! Я не уверен, что этот Лимсток – подходящее для
вас место, старина.
Я сказал твердо:
– Очень подходящее. И не пытайтесь заставить меня
уехать оттуда.
Маркус Кент обладал вульгарным умом. Он тут же спросил:
– Вот оно что! Обнаружили блондинку?
– Ни в коем случае, – сказал я, виновато подумав
об Элси Холланд. – Просто сильный интерес к психологии преступления.
– О, хорошо. Это не может причинить вам особого вреда,
но только если есть уверенность, что этот сумасшедший убийца не доберется до вас.
– Об этом не тревожьтесь, – сказал я.
– Как насчет того, чтобы пообедать вместе? Вы могли бы
рассказать мне об этом отвратительном убийстве.
– Извините. Я уже договорился.
– Свидание с леди… а? Да, вы определенно поправляетесь.
– Думаю, это можно и так назвать, – сказал я, с
некоторым удовольствием представив Меган в роли леди.
Я приехал в «Миротин» в шесть, когда это учреждение
официально уже было закрыто. Мэри Грэй вышла из примерочной и стояла на верхней
ступеньке рядом с дверью, встречая меня.
Она приложила палец к губам.
– Вы будете потрясены! Если мне позволено похвастать –
скажу, что пришлось здорово поработать.
Я вошел в большую примерочную. Меган стояла, оглядывая себя
в высоком зеркале. Я могу поклясться, что с трудом узнал ее! На мгновение я
просто задохнулся. Высокая и изящная, как ива, со стройными ножками,
просвечивающими сквозь шелковые чулки, в сильно открытых туфельках… Да,
прелестнейшие руки и ноги, хрупкое сложение… достоинство и оригинальность в
каждой черте. Ее волосы были подстрижены и уложены, и они блестели, как
глянцевитый каштан. Она не была подкрашена, или же косметику наложили столь
тонко, что ее было не заметить. Губы Меган не нуждались в помаде.
Кроме того, в девушке появилось нечто новое, чего я никогда
прежде не замечал, – какая-то невинная гордость в изгибе шеи… Она
взглянула на меня серьезно, со слабой, застенчивой улыбкой.
– Я выгляжу… в общем, неплохо, а? – сказала Меган.
– Неплохо? – возразил я. – Неплохо – это не
то слово. Идемте ужинать, и если каждый второй мужчина не обернется, чтобы
взглянуть на вас, я буду удивлен. Вы всех девушек заткнете за пояс.
Меган не была красавицей, но она была необыкновенной и
поражала. В ней была индивидуальность. Она вошла в ресторан впереди меня, и я
волновался и ощущал идиотскую гордость человека, обладающего чем-то совершенно
необычным.
Сначала мы выпили по коктейлю, и мы не спешили с этим. Потом
мы ужинали. А потом мы танцевали. Меган очень хотела танцевать, и я не мог
обмануть ее ожидания, но, по тем или иным причинам, я не думал, что она танцует
хорошо. Но она танцевала очень хорошо. В моих руках она была легкой, как
перышко, и ее тело и ноги безупречно следовали за ритмом музыки.
– Черт побери! – воскликнул я. – Вы умеете
танцевать!
Она казалась немного удивленной.
– Ну конечно умею. У нас в школе каждую неделю был урок
танцев.
– Это не то, чему могут научить на уроке танцев, –
возразил я.
Мы вернулись к нашему столику.
– Правда, здесь кормят чудесно? – сказала
Меган. – Здесь все чудесно!
В ее взгляде светился восторг.
– Именно это я и чувствую, – сказал я.
Это был бредовый вечер. Я продолжал безумствовать. Меган
вернула меня на землю, спросив с сомнением:
– А мы не должны уже ехать домой?
Моя челюсть отвалилась. Да, определенно, я сошел с ума. Я
забыл обо всем! Я очутился в мире, далеком от реальности, я наслаждался
творением своих рук.
– Боже мой! – воскликнул я.
Я обнаружил, что последний поезд уже ушел.
– Подождите здесь, – сказал я. – Мне нужно
позвонить.
Я позвонил в «Левеллин Хай» и заказал самый большой и самый
быстрый автомобиль – и чтобы пришел как можно скорее.
Я вернулся к Меган.
– Последний поезд уже ушел, – сказал я. –
Поэтому мы поедем домой на машине.
– На машине? Какая прелесть!
«Какое милое дитя! – подумал я. – Так благодарна
за все, так ненавязчива и принимает все мои предложения без суеты и беспокойства».
Автомобиль прибыл, и он был большим и быстрым, но тем не
менее было уже очень-очень поздно, когда мы приехали в Лимсток.
Ощутив внезапный укол совести, я сказал:
