Этельред посмотрел на брешь в мосту. Там непрерывно взлетали брызги, вода падала в разлом с такой силой, что древний деревянный настил дрожал, и до нас доносился гулкий шум реки.
— Тебе не приказывали являться сюда на кораблях, — негодующе заявил Этельред.
Я знал — мои поступки возмущают его потому, что могут уменьшить славу, которую тот ожидал обрести, взяв Лунден.
— Мне приказали вручить тебе город, — ответствовал я. — Ну так вот он! — Я показал на дым, плывущий над холмом, над которым звенели крики. — Твой свадебный подарок, — сказал я с издевательским поклоном.
— И не только город, господин, — обратился Алдхельм к Этельреду, — но и все, что в нем находится.
— Все? — переспросил Этельред, словно не мог поверить в такую удачу.
— Все, — жадно проговорил Алдхельм.
— И если ты благодарен за это, — угрюмо перебил я, — тогда благодари свою жену.
Этельред круто обернулся и уставился на меня широко раскрытыми глазами. Что-то в моих словах удивило его, потому что он выглядел так, будто я его ударил. На его широком лице читалось недоверие и гнев. На мгновение Этельред лишился дара речи.
— Мою жену? — в конце концов переспросил он.
— Если бы не Этельфлэд, — объяснил я, — мы не смогли бы взять город. Прошлой ночью она дала мне людей.
— Ты видел ее прошлой ночью? — недоверчиво спросил он.
Я посмотрел на Этельреда, гадая — не сошел ли тот с ума?
— Конечно, я видел ее прошлой ночью! Мы вернулись на остров, чтобы погрузиться на корабли. Она была там и пристыдила твоих людей, заставив их отправиться со мной.
— И она заставила господина Утреда дать клятву, — добавил Пирлиг, — клятву защищать Мерсию, господин Этельред.
Но тот не обратил внимания на слова валлийца. Он все еще смотрел на меня, но теперь уже с ненавистью.
— Ты погрузился на мои суда? — От гнева и ненависти он едва мог говорить. — И виделся с моей женой?
— Она сошла на берег с отцом Пирлигом.
Я не имел в виду ничего особенного, когда это сказал. Просто доложил, как все было, в надежде, что Этельред восхитится своей женой, ее порывом. Но едва я заговорил, мне стало ясно — я совершил ошибку. Одно биение сердца мне казалось, что Этельред меня ударит — такой неистовой была ярость, внезапно отразившаяся на его широком лице, — но потом он совладал с собой и зашагал прочь. Алдхельм поспешил за ним. Он ухитрился догнать моего кузена достаточно быстро, чтобы с ним поговорить. Я видел, как Этельред сделал взбешенный, небрежный жест, и Алдхельм вернулся ко мне.
— Поступай, как считаешь нужным! — крикнул он и последовал за своим хозяином через арку, где норвежская «стена щитов» позволила им пройти.
— Я всегда так поступаю, — ни к кому не обращаясь, проговорил я.
— Как поступаешь? — спросил отец Пирлиг, пристально глядя на арку, под которой так внезапно скрылся мой кузен.
— Поступаю, как считаю нужным, — ответил я и нахмурился. — Что вообще произошло?
— Ему не нравится, когда другие мужчины говорят с его женой, — объяснил валлиец. — Я заметил это еще на судне, пока мы шли вниз по Темезу. Он ревнует.
— Но я знаю Этельфлэд целую вечность! — воскликнул я.
— Он боится, что ты знаешь ее слишком хорошо, — ответил Пирлиг. — И это сводит его с ума.
— Но это глупо! — сердито заявил я.
— Это — ревность, — сказал Пирлиг. — А ревность глупа.
Эрик тоже наблюдал за тем, как уходит Этельред, и был озадачен так же, как и я.
— Он — твой командир? — спросил он.
— Он мой кузен, — горько проговорил я.
— И твой командир? — повторил Эрик.
— Господин Этельред командует здесь, — объяснил Пирлиг, — а господин Утред подчиняется.
Эрик улыбнулся.
— Итак, господин Утред, мы договорились?
Он задал этот вопрос по-английски, слегка неуверенно выговаривая некоторые слова.
— Ты хорошо говоришь по-английски, — удивленно сказал я.
Тот снова улыбнулся.
— Меня научила рабыня-саксонка.
— Надеюсь, она была красивая. И — да, мы договорились, если не считать одного небольшого изменения планов.
Эрик ощетинился, но остался вежливым.
— Изменения? — осторожно переспросил он.
— Вы можете взять «Покорителя Волн», — сказал я.
Я думал, Эрик меня расцелует. На одно мгновение он не мог поверить своим ушам, потом увидел, что я не шучу, и широко улыбнулся.
— Господин Утред… — начал он.
— Возьмите его, — перебил я, не желая выслушивать благодарности, — просто возьмите и уплывайте!
Я передумал из-за слов Алдхельма. Он был прав — все в городе принадлежало теперь Мерсии, а ее правителем был Этельред. Мой кузен был жаден до всего красивого, и если он обнаружит, что я захотел оставить себе «Покорителя Волн» (а именно так я и собирался поступить), то позаботится о том, чтобы отобрать у меня корабль. Поэтому я вырвал судно из его хватки, вернув братьям Тарглисон.
Зигфрида перенесли на корабль. Норвежцы, с которых сняли все оружие и ценности, под охраной моих людей перешли на «Покорителя Волн».
На это ушло много времени, но наконец все они очутились на борту и оттолкнулись от причала. Я наблюдал, как они гребут вниз по течению, к легкому туману в низовьях реки.
А где-то в Уэссексе прокуковала первая кукушка.
Я написал Альфреду письмо. Я всегда терпеть не мог писать, и прошли годы с тех пор, как я в последний раз пользовался пером. Теперь священники моей жены царапают письма за меня, но они знают, что я умею читать, поэтому аккуратно записывают то, что я им диктую.
Но в ту ночь падения Лундена я написал Альфреду собственноручно.
«Лунден твой, господин король, — говорилось в моем письме, — и я остаюсь здесь, чтобы заново отстроить его стены».
Даже это короткое послание истощило мое терпение. Перо брызгало, пергамент был бугристым, а чернила, которые я нашел в деревянном сундучке с добычей, явно награбленной в монастыре, ставили кляксы.
— Теперь приведи мне отца Пирлига, — сказал я Ситрику, — и Осферта.
— Господин, — тревожно проговорил Ситрик.
— Знаю, — нетерпеливо сказал я, — ты хочешь жениться на своей шлюхе. Но сперва приведи отца Пирлига и Осферта. Шлюха может подождать.
Пирлиг появился мгновение спустя, и я подтолкнул к нему по столу свое письмо.
— Я хочу, чтобы ты отправился к Альфреду, — сказал я, — отдал ему это и рассказал о том, что тут произошло.
