Книга Горящая земля, страница 24. Автор книги Бернард Корнуэлл

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Горящая земля»

Cтраница 24

Эдуард сражался вместе со Стеапой. Он был хрупким молодым человеком, но после боя Стеапа был полон гордости за него.

— Он храбр, — сказал мне Стеапа.

— Он владеет искусством меча?

— Он быстро орудует запястьем, — одобрительно проговорил Стеапа.

Этельред раньше Стеапы понял, что рано или поздно всадников остановит простой напор тел, и уговорил олдермена Этельнота из Суморсэта спешить сотню его людей и построить их «стеной щитов».

Эта «стена» неуклонно двигалась вперед, и чем больше коней саксов погибали или получали раны, тем больше людей присоединялось к «стене щитов». Она шла вперед, как ряд жнецов с серпами в руках. Датчане гибли сотнями. На южном берегу, под высоким солнцем, бушевала резня, и враги ни разу не сумели построиться и дать отпор. Они умирали, или пересекали реку, или попадали в плен.

Однако около половины войска Харальда преодолело брод, и эти люди были готовы к бою. Даже когда позади них началась резня, они двинулись на холм, чтобы нас убить.

Появился и сам Харальд; слуга вел за ним вьючную лошадь. Харальд выступил на несколько шагов из своей удлиняющейся «стены щитов», чтобы убедиться — мы видим ритуал, с помощью которого он пугал врагов. Он встал к нам лицом, огромный, в плаще и кольчуге, и раскинул руки, как будто его распяли. В правой руке он держал массивный боевой топор. Взревев, что мы будем кормить собой склизких червей смерти, он убил лошадь топором. Для этого ему потребовался всего один удар, и животное еще дергалось в предсмертных судорогах, когда он вскрыл лошадиный живот и сунул свою непокрытую голову в кровавые внутренности.

Мои люди молча наблюдали за этим. Харальд, не обращая внимания на бьющие копыта, подержал голову глубоко в лошадином брюхе, потом встал и повернулся, чтобы показать окровавленное лицо, пропитанные кровью волосы и густую бороду, с которой капала кровь.

Харальд Кровавые Волосы был готов к битве.

— Тор! — прокричал он, запрокинув лицо и воздев топор к небу. — Тор! — Он указал топором на нас. — Теперь мы убьем вас всех! — завопил он.

Слуга принес ему огромный щит с нарисованным на нем топором.

Я не уверен, что Харальд знал, что случилось на дальнем берегу реки — этот берег скрывали от него дома Феарнхэмма. Он, должно быть, знал, что саксы атакуют с тыла; вообще-то он должен был все утро получать донесения о битве. Как рассказал мне Стеапа, преследующие саксы то и дело встречались с отставшими датчанами на дороге, идущей от Эскенгама, но внимание Харальда было сосредоточено на холма Феарнхэмма, где, как он считал, угодил в ловушку Альфред. Он мог проиграть битву на южном берегу и все-таки выиграть королевство на северном берегу. Поэтому он повел своих людей вперед.

Я собирался позволить датчанам атаковать нас, надеясь, что древний земляной вал даст нам дополнительную защиту, но, когда строй Харальда двинулся вперед с оглушительным ревом ярости, я увидел, насколько они уязвимы. Харальд, может, и не сознавал, какая беда обрушилась на его людей на другом берегу реки, но многие его воины поворачивались, пытаясь разглядеть, что же там происходит, а люди, опасающиеся нападения с тыла, не будут сражаться со всем рвением. Это мы должны были их атаковать.

Я вложил в ножны Вздох Змея и вытащил Осиное Жало, свой короткий меч.

— «Свиная голова! — закричал я. — Свиная голова»!

Мои люди поняли, чего я хочу.

Они заучивали это сотни раз, прежде чем попытались выполнить маневр на практике, но теперь часы практики окупились сполна, когда я повел их с земляного вала и через ров.

«Свиная голова» — это люди, построившиеся клином, человеческий наконечник копья, и я не знал более быстрого способа сломать «стену щитов». Я шел впереди, хотя Финан пытался оттеснить меня в сторону.

Датчане замедлили шаг; возможно, их удивило, что мы покинули вал, а может, они, наконец, поняли, что мышеловка захлопнулась. Единственным способом выбраться из ловушки было уничтожить нас. Харальд знал это и проревел приказ атаковать холм. Я же кричал своим людям, чтобы они неслись по склону вниз.

Этот бой начался так быстро. Я вел клин вниз по некрутому спуску, а Харальд понукал своих людей, чтобы те двигались вверх, но датчане были сбиты с толку, они вдруг перетрусили, и «стена» Харальда стала распадаться еще до того, как мы до нее добрались. Некоторые послушались Харальда, другие попятились, поэтому строй их прогнулся. Но в центре, где развевалось знамя Харальда с черепом волка и топором, остатки «стены щитов» твердо держались. Там собралась корабельная команда Харальда, и именно туда был нацелен мой клин.

Мы оглушительно орали боевой клич. Окованный железом щит тяжело давил на мою левую руку, Осиное Жало было отведено назад. Этот меч с коротким клинком предназначался для колющих ударов. Вздох Змея был изумительным мечом, но длинным, как топор с длинным топорищем, и мог стать помехой в битве в «стене щитов». Я знал, что, когда мы врежемся во вражеский строй, я буду прижат к врагам так же тесно, как прижимался бы к любовнице, и в подобной давке именно короткий меч будет смертоносным.

Я нацелился на самого Харальда. Он не надел шлема, полагаясь на то, что блестящая на солнце кровь приведет в ужас его врагов. Он и впрямь приводил в ужас: огромный здоровяк, рычащий, с дикими глазами. С его слипшихся волос капала кровь, на его щите было изображено лезвие топора, оружием ему служил боевой топор с короткой рукоятью и тяжелым лезвием. Он вопил, как демон, не сводя с меня глаз; ощеренный рот на кровавой маске.

Помню, когда мы рвались вниз по склону холма, я подумал, что он пустит в ход топор, чтобы меня рубануть. Тогда мне придется вскинуть щит, а сосед Харальда, смуглый человек с коротким мечом, сунет клинок под нижний край моего щита и выпотрошит меня. Но Финан был по правую руку от меня, и это означало, что смуглый датчанин обречен.

— Убейте их всех! — прокричал я воинский клич Этельфлэд. — Убейте их всех!

Я даже не повернулся, чтобы посмотреть, ведет ли Алдхельм своих людей вперед, но он их вел.

Все, что я чувствовал, — это страх перед боем в «стене щитов» и вдохновение перед боем в «стене щитов».

— Убейте их всех! — завопил я.

И щиты врезались друг в друга.

Поэты говорят, что в Феарнхэмм явились шесть тысяч датчан, а иногда исчисляют их десятками тысяч. Без сомнения, чем старше будет становиться эта история, тем больше будет в ней наших врагов.

По правде говоря, я думаю, что Харальд привел около шести сотен человек, потому что некоторые его воины остались у Эскенгама. Вообще он привел в Эскенгам и Феарнхэмм не всех своих людей. Он приплыл из Франкии примерно на двухстах судах, и на них могли находиться пять или шесть тысяч человек, но меньше половины из них нашли лошадей, и не все конные воины добрались до Феарнхэмма. Некоторые остались в Кенте, где заявили свои права на захваченную землю, другие грабили Годелмингам.

Итак, сколько же нам противостояло людей? Едва ли и половина войска Харальда пересекла реку, поэтому мои войска и воины Алдхельма атаковали не больше восьмисот человек, и некоторые из датчан даже не стояли в «стене щитов», а все еще искали добычу в домах Феарнхэмма.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация