— Все золото?
Она слегка улыбнулась.
— Достаточно золота, господин, — прошептала она, — более чем достаточно. Сокровище в логове дракона, господин.
Wyrd biр ful araed.
Я взял золотую цепь из моего сундука с сокровищами и повесил на шею Скади, чтобы оповестить — если вообще нужны были такие оповещения — о ее новом статусе.
Я думал, что мои люди невзлюбят ее еще больше, но случилось обратное. Они, казалось, почувствовали облегчение. Они видели в Скади угрозу, но теперь она была одной из нас.
Итак, мы поплыли на север. На север вдоль низкого берега Восточной Англии, под серыми небесами, под южным ветром, который постоянно нагонял плотный туман.
Мы укрывались в заболоченных ручьях, когда туман густо нависал над морем, а если он заставал нас врасплох и мы не успевали найти безопасной бухточки, мы направляли корабль прочь от берега, туда, где не было илистых отмелей, на которых можно потерпеть крушение.
Туман замедлял наше продвижение, поэтому у нас ушло шесть долгих дней, чтобы добраться до Дамнока. Мы появились в этом порту туманным утром, и «Сеолфервулф» вошел на веслах в устье между напитанными влагой холмами, усеянными водяными птицами. Фарватер был четко отмечен ивовыми прутьями, но я все равно поставил на нос человека, чтобы тот пробовал глубину веслом, на случай если прутья предательски заведут на мелководье, где гибнут корабли. Я снял волчью голову с носа судна, чтобы показать, что мы пришли с миром, но часовые, наблюдающие с шаткой деревянной башни, все равно послали мальчика в город предупредить о нашем приближении.
Дамнок был хорошим, богатым портовым городом. Он был построен на южном берегу реки и окружен палисадом, защищавшим от атаки с суши, хотя широко открыт с реки, пестреющей пирсами и полной рыбы и торговых судов.
Когда мы появились, прилив как раз почти достиг высшей точки, и я увидел, как море поднимается от илистых берегов, чтобы затопить нижнюю часть палисада.
Некоторые дома, ближайшие к воде, стояли на коротких сваях, и все дерево в городе, исхлестанное непогодой, стало серебристо-серым.
То было привлекательное место, там всегда стоял густой запах соли и моллюсков.
Церковная башня, увенчанная деревянным крестом, была самым высоким строением, памятью о Гутруме, датчанине, который стал королем Восточной Англии и обратил свое королевство в христианство.
Мой отец никогда не любил Восточную Англию, потому что в далеком прошлом это королевство сговорилось с Мерсией, чтобы напасть на Нортумбрию. Позже, много позже, во времена моего детства, Восточная Англия вынуждена была поставлять еду, лошадей и кров датской армии, завоевавшей Нортумбрию. Предательство обратилось против них, когда датчане вернулись в Восточную Англию, которая все еще оставалась датской, хотя теперь считалась христианской страной, что подтверждала церковная башня.
Ветер нес туман мимо высокого креста, когда я направил «Сеолфервулфа» к середине реки, чуть выше по течению от пирсов.
Там мы повернули, заставив судно крутнуться — гребцы одного борта начали грести назад — и, лишь когда лишенный головы волка нос обратился к морю, я поставил корабль рядом с толстопузым торговым кораблем, пришвартованным к самому большому пирсу.
Финан ухмыльнулся.
— Готов быстренько смыться в моря, господин? — спросил он.
— Всегда, — ответил я. — Помнишь «Морского Ворона»?
Он засмеялся. Вскоре после того, как мы взяли Лунден, «Морской Ворон», датский корабль, пришел в город, ничего не подозревая, пришвартовался у пристани и обнаружил, что этот город заняла армия восточных саксов и здесь не очень-то привечают датчан. Команда бежала обратно на корабль, но им нужно было сперва повернуть судно, чтобы уйти по реке. А они одурели от страха, их весла начали сталкиваться друг с другом, и корабль принесло обратно к пристани, где мы его и захватили. То была кошмарная посудина, протекающая, с вонючим днищем, и, в конце концов, я разобрал ее и пустил шпангоуты и брусья на постройку домов, которые мы возводили на восточном берегу Лундена.
Человек с густой бородой и большим брюхом перебрался с пирса на торговый корабль, а потом, получив разрешение, влез на борт «Сеолфервулфа».
— Гутлак, — представился он. — Управляющий Дамнока. Кто вы такие?
Вопрос был задан властно, и властность Гутлака подкреплялась дюжиной человек, ожидающих на пирсе с мечами и топорами. И вид у них был встревоженный, и неудивительно, ведь моя команда превосходила их числом.
— Меня зовут Утред, — ответил я.
— Утред откуда? — спросил Гутлак.
Он говорил по-датски, воинственным тоном, притворяясь, что его не беспокоит грозный вид моей команды.
Длинные усы Гутлака, связанные просмоленной веревкой, свисали куда ниже чисто выбритого подбородка. Он все время дергал себя за один ус, и я решил, что это признак волнения.
— Утред из Беббанбурга, — ответил я.
— И где этот Беббанбург?
— В Нортумбрии.
— Ты далеко от дома, Утред из Беббанбурга, — сказал Гутлак.
Он посмотрел на днище нашего корабля, чтобы понять, какой груз мы везем.
— Далеко от дома, — повторил он. — Ты торгуешь?
— Мы, что, похожи на торговцев? — спросил я.
Какие-то люди собрались на низком берегу перед ближайшими домами. Почти никто из них не был вооружен — вероятно, их присутствие объяснялось простым любопытством.
— Вы похожи на бездельников, — сказал Гутлак. — Две недели назад был налет в нескольких милях к югу отсюда. Усадьбу сожгли, мужчин убили, женщин забрали. Откуда мне знать, что это сделали не вы?
На его враждебный вопрос я ответил мягко:
— Ты этого не знаешь.
— Может, я должен задержать вас тут, пока мы не докажем вашу вину или невиновность?
— А может, ты должен почистить свою кольчугу? — предложил я.
Он вызывающе уставился на меня, выдержал мой взгляд несколько биений сердца, потом кивнул.
— Итак, по какому делу вы здесь?
— Нам нужна еда и эль.
— Это у нас есть, — сказал он. Подождал, пока чайки перестанут вопить над нашими головами, и продолжил: — Но сперва вы должны заплатить королевский причальный сбор. — Он протянул руку. — Два шиллинга.
Мы сторговались на четырех пенсах; я не сомневался, что два из них пойдут в кошелек Гутлака. После этого мы вольны были сойти на берег, хотя Гутлак благоразумно настаивал, что мы не должны носить иного оружия, кроме коротких ножей.
— «Гусь» — хорошая таверна, — сказал он, показав на большое строение, на котором висел знак с нарисованным гусем, — там вам предложат сушеную сельдь, сушеных устриц, муку, эль и сакских шлюх.
— Это твоя таверна? — спросил я.
