Такой жест всех насторожил, потому что ни один человек не должен был входить в пиршественный зал с оружием, тем более в день празднования провозглашения короля. Многие в зале уже были пьяны и шумели, но и они умолкли, воззрившись на юного темноволосого принца.
Бедвин сделал вид, что не замечает сверкнувшего клинка.
— Ты спешил на провозглашение, принц? Без сомнения, тебя задержали? Путешествие зимой не из легких. Входи. Желаешь сесть тут, рядом с Агриколой Гвентским? Вот жареная оленина.
— Я пришел с ссорой, — громко сказал Тристан.
За открытыми дверьми зала, где пелена холодного снега пополам с дождем заслоняла дальние холмы, стояли шестеро его стражников. Это были угрюмые люди в мокрых плащах и набухших от сырости доспехах, щиты их были повернуты вверх, военные копья остро отточены.
— Ссора! — оживился Бедвин, будто это слово его обрадовало. — Только не сейчас, не в этот благословенный день.
В зале раздались выкрики. Некоторые воины, достаточно пьяные, чтобы обрадоваться возможности подраться, пожелали принять вызов. Но Тристан не обратил на них никакого внимания.
— Кто будет говорить со мной от имени Думнонии? — сурово проговорил он.
Последовало минутное замешательство. Овейн, Артур, Герайнт и Бедвин — все они обладали властью, но ни один не мог считать себя главным. Принц Герайнт, который никогда не стремился к главенству, пожал плечами, как бы отстраняясь. Овейн мрачно глядел на Тристана, а Артур уважительно отступил чуть назад, уступая место Бедвину, который очень робко пробормотал, что как главный советник королевства он может говорить лишь от имени короля Мордреда.
— Тогда скажи королю Мордреду, — продолжал Тристан, — что между моей и его страной будет кровь, если я не получу справедливости.
Бедвин был растерян, руки его дрожали. Он лихорадочно соображал, что ответить, но ничего путного ему в голову не приходило. Ответил Овейн.
— Скажи то, что должен сказать, — спокойно потребовал он.
— Люди моего отца, — начал Тристан, — были под защитой верховного короля Утера. Они и прибыли в эту страну по его просьбе, чтобы работать на рудниках и жить в мире со своими соседями. Но прошлым летом некоторые из соседей пришли к их рудникам и принесли с собой меч, огонь и смерть. Пятьдесят восемь мертвецов. Скажи своему королю, что ценой за их жизни будет выкуп и жизнь того человека, кто приказал убивать. В ином случае мы придем с нашими мечами и щитами, чтобы силой взять то, что требуем отдать миром.
Раздался громоподобный смех Овейна.
— О, малютка Кернов! Мы так напуганы!
Отовсюду неслись презрительные и оскорбительные пьяные выкрики. Кернов действительно была маленькой страной и никак не могла сравниться по силе с Думнонией. Епископ Бедвин попытался прекратить шум, но зал был полон пьяных хвастливых мужчин, и они не унимались, пока сам Овейн не потребовал тишины.
— Я слышал, принц, — сказал Овейн, — что на торфяник напали ирландские Черные Щиты Энгуса Макайрема.
Тристан плюнул в пол.
— Для того, чтобы это сделать, — процедил он, — им пришлось бы перелететь через всю страну по небу, потому что никто не видел их. Они здесь не были и даже яйца не украли ни у одного думнонийца.
— Это потому, что они боятся нашей Думнонии, а не твоего Кернова, — хохотнул Овейн, и весь зал снова разразился глумливым смехом.
Артур подождал, пока утихнет смех, и любезно спросил:
— Ты знаешь кого-нибудь другого, кроме Энгуса Макайрема, кто мог бы напасть на твоих людей?
Тристан резко повернулся и стал разглядывать сидевших на корточках людей. Он увидел лысую голову принца Кадви из Иски и указал на него своим мечом.
— Спроси его. Или еще лучше, — он возвысил голос, чтобы перекрыть насмешливые выкрики, — расспроси свидетеля, который стоит на улице.
Кадви уже был на ногах и требовал, чтобы принесли его меч, а татуированные копьеносцы принялись выкрикивать оскорбления и грозить резней всему Кернову.
Артур хлопнул рукой по высокому столу. Гулкий звук эхом разлетелся по залу и принес с собой тишину. Агрикола Гвентский, сидя рядом с Артуром, не поднимал глаз, давая понять, что эта ссора не его дело, но я сомневаюсь, чтобы хоть одно слово пролетело мимо этих чутких ушей.
— Если хоть один человек посмеет пустить кровь сегодня вечером, — отчеканил Артур, — он мой враг. — Подождав, пока Кадви и его люди успокоятся, он опять обратился к Тристану: — Веди своего свидетеля, лорд.
— Разве это суд? — возразил Овейн.
— Пусть свидетель войдет! — настаивал Артур.
— Это пир! — протестовал Овейн.
— Пусть свидетель войдет, пусть он войдет, — вторил епископ Бедвин.
Он жаждал, чтобы это неприятное дело разъяснилось и закончилось, и надеялся, что Артур сумеет все уладить.
Люди непроизвольно придвинулись к центру зала. Но как только появился свидетель Тристана, раздались смешки, потому что это была маленькая, лет девяти, девочка, которая спокойно вошла и, упрямо вскинув подбородок, встала рядом с принцем, положившим руку ей на плечо.
— Сарлинна ферх Эдейн, — громко произнес он имя девочки и сжал ей плечо, желая придать смелости. — Говори.
Сарлинна облизала губы. Она обращалась прямо к Артуру, возможно оттого, что из всех сидящих за столом у него было самое доброе лицо.
— Мой отец был убит, моя мать была убита, мои братья и сестры были убиты... — Она говорила так, будто все давно затвердила слово в слово, и все же никто ни на секунду не усомнился в том, что все это правда. — Моя новорожденная сестричка была убита, — продолжала она ровным голосом, — и мой котенок был убит, — первая слеза созрела в ее глазах, — и я видела, как это делалось.
Артур сочувственно качал головой. Агрикола Гвентский провел ладонью по коротко стриженным седым волосам, потом стал разглядывать почерневшие от копоти стропила. Овейн откинулся на спинку стула и пил из костяного кубка, а епископ Бедвин озабоченно хмурился.
— Ты и в самом деле видела убийц? — спросил девочку епископ.
— Да, лорд.
Теперь, закончив заученный рассказ, Сарлинна явно занервничала.
— Но, дитя, ведь была ночь, — возразил Бедвин. — Разве набег был не ночью, лорд принц? обратился он к Тристану.
Правители Думнонии уже знали о набеге, но Овейн заверил их, что резня была делом рук ирландских Черных Щитов Энгуса. — Как может ребенок видеть ночью? — настаивал Бедвин.
Тристан подбодрил девочку, потрепав ее по плечу.
— Расскажи лорду епископу, что произошло, — велел он.
— Люди кидали огонь в нашу хижину, лорд, — тихо произнесла Сарлинна.
— Выходит, маловато было огонька! — выкрикнул кто-то из полутьмы.
