— А как саксам удалось бы переговорить с Мордредом? — спросил я у Диррига.
— Проще простого, господин. Во дворец кто только не захаживает. Торговцы, барды, жонглеры, девицы…
— Надо было перерезать ему глотку, — горько отметил я, пряча застежку в карман.
— И за чем же дело стало? — фыркнул Дирриг.
— За тем, что он — внук Утера, — отозвался я, — и Артур никогда этого не допустит. — Артур дал клятву защищать Мордреда, и клятва эта связала Артура на всю жизнь. Кроме того, Мордред был истинным королем, и в жилах его текла кровь всех наших королей вплоть до самого Бели Маура, и хотя сам Мордред прогнил насквозь, кровь его была священна, так что Артур оставил его в живых. — От Мордреда требуется одно, — сказал я Дирригу, — жениться на подобающей избраннице и зачать наследника, а уж как только он подарит нам нового короля, пусть благоразумие подскажет ему обзавестись железным воротником.
— Вот уж неудивительно, что он никак не женится, — отозвался Дирриг. — А что, если не женится никогда? Что, если наследника не будет?
— Хороший вопрос, — отозвался я, — но давайте сперва разобьем саксов, а уж потом задумаемся над ответом.
Дирриг остался прикрывать старый пересохший колодец хворостом и ветками. Я мог бы вернуться прямиком в Дун Карик, ибо о самых насущных нуждах я позаботился: Исса мчался навстречу Арганте, дабы обеспечить ей надежный эскорт, Мордреда же я благополучно отправил на север. Однако у меня оставалось еще одно незаконченное дело, и я поскакал в северном направлении по Фосс-Уэй,
[3]
вдоль кромки трясин и озер, окруживших Инис Видрин. В тростниках пели-заливались пеночки, ласточки с серповидными крылышками деловито набирали полные клювы ила на постройку новых гнезд у нас под застрехами. В ивах и березах по краю болота перекликались кукушки. Над Думнонией сияло солнце, дубы оделись в молодую зелень, луга к востоку от меня пестрели первоцветами и маргаритками. Ехал я не спеша: пустил кобылу легким шагом, до тех пор пока, в нескольких милях севернее Линдиниса, не свернул к западу, на перешеек, что доходил до Инис Видрина. До сих пор я действовал в лучших интересах Артура: обеспечил безопасность Арганте и поместил под стражу Мордреда. А теперь вот я рискнул навлечь на себя его гнев. Или, может статься, сделал именно то, чего он от меня хотел.
По прибытии в обитель Святого Терния я обнаружил, что Моргана готовится уезжать. Никаких определенных вестей к ней не приходило, но слухи сделали свое дело: она понимала, что Инис Видрин — под угрозой. Я рассказал ей то немногое, что знал сам, и, выслушав мои скудные обрывки новостей, она сурово воззрилась на меня из-под золотой маски.
— Итак, где мой муж? — резко осведомилась она.
— Не знаю, госпожа, — отвечал я. По моим представлениям, Сэнсам до сих пор оставался в заточении — в доме епископа Эмриса в Дурноварии.
— Ты не знаешь — и тебе дела нет! — рявкнула Моргана.
— Воистину не знаю, госпожа, — отозвался я. — Но думается, он спасется — отправится на север вместе со всеми.
— Тогда извести его, что мы уехали в Силурию. В Иску. — Моргана, разумеется, вполне подготовилась к нынешней крайности. В преддверии нашествия саксов она загодя упаковала сокровища обители и наняла лодочников — переправить сокровища и христианских женщин через озера Инис Видрина на побережье, где уже ждали другие лодки, дабы перевезти их всех через море Северн — на север, в Силурию. — И скажи Артуру, я молюсь за него, — буркнула Моргана, — пусть он моих молитв и не заслуживает. И еще передай ему, что я пригляжу за его потаскухой.
— Нет, госпожа, — отозвался я, ибо за этим я и приехал в Инис Видрин.
По сей день взять не могу в толк, с какой стати я не отпустил тогда Гвиневеру с Морганой: не иначе, как сами боги меня вразумили. Или, верно, в общей неразберихе и сумятице, когда саксы камня на камне не оставили от наших тщательно продуманных планов, мне вдруг захотелось сделать Гвиневере один-единственный прощальный подарок. Друзьями мы никогда не были, но в памяти я связывал ее со счастливыми временами, и хотя дурные времена навлекло не что иное, как ее безрассудство, я-то видел, что со времен Гвиневериного заката Артур вовсе утратил вкус к жизни. А может статься, я понимал, что в нынешние страшные времена нам необходимы все стойкие души до единой, а поди поищи такую несгибаемую волю, как у принцессы Гвиневеры из Хенис Вирена.
— Она поедет со мной! — настаивала Моргана.
— У меня приказ Артура, — отрезал я, и это решило дело, хотя на самом-то деле распоряжения ее брата были темны и страшны. Если Гвиневера окажется в опасности, наставлял Артур, мне следовало забрать ее из обители или даже убить, и я выбрал первое. Чем отсылать ее в безопасное место за море Северн, я повезу ее навстречу опасности.
— Ни дать ни взять стадо коров, когда волки на подходе, — заметила Гвиневера, когда я вошел в ее комнату. Она стояла у окна, наблюдая, как Морганины женщины бегают туда-сюда между строениями, а за западным частоколом монастыря дожидаются лодки. — Дерфель, что происходит?
— Ты была права, госпожа. Саксы атакуют с юга. — О том, что южную атаку возглавляет Ланселот, я предпочел умолчать.
— Думаешь, они придут сюда? — спросила она.
— Не знаю. Знаю лишь то, что нам под силу защитить только ту крепость, где сейчас находится Артур, а это Кориниум.
— Иными словами, все в смятении? — улыбнулась она. И рассмеялась, почуяв свой шанс. Одета она была в обычные тускло-коричневые одежды, но солнце, что сияло сквозь открытое окно, окружало ее роскошные рыжие волосы золотым ореолом. — Ну и что же Артур собирается со мною делать? — полюбопытствовала она.
Смерть? Нет, решил я, на самом деле Артур смерти ее никогда не желал. А желал того, что его гордая душа не позволяла ему совершить самому.
— Мне приказано забрать тебя, госпожа, — сказал я.
— И куда же, Дерфель?
— Ты вольна уплыть за Северн с Морганой, — сказал я, — либо уехать со мной. Я должен доставить людей на север, в Кориниум; думается, оттуда ты сможешь отправиться дальше, в Глевум. Там ты будешь в безопасности.
Гвиневера отошла от окна и уселась в кресло перед стылым очагом.
— Людей, — повторила она, выбрав из моей фразы одно-единственное слово. — И что же это за люди такие?
Я покраснел до ушей.
— Арганте. И конечно же, Кайнвин. Гвиневера расхохоталась.
— Я не прочь познакомиться с Арганте. Как думаешь, взаимно ли мое желание?
— Очень сомневаюсь, госпожа.
— Вот и я сомневаюсь. Полагаю, она спит и видит, чтоб я сдохла. Итак, я могу поехать с тобой в Кориниум либо отправиться в Силурию вместе с христианскими коровами? Сдается мне, христианских гимнов я наслушалась на всю жизнь — мало не покажется. Кроме того, настоящее приключение ждет в Кориниуме, верно?
