Проснулся я рано, продрогнув до костей. Выпала густая роса. Мои люди покрякивали, кашляли, облегчались и шумно переводили дух. Над холмом стояла вонь: хоть мы и выкопали сортиры, но не было ручья, чтобы уносить испражнения.
— Узнаю мужчин по звукам и запахам, — иронически отметила Гвиневера из полумрака своего убежища.
— Ты поспала, госпожа? — спросил я.
— Немножко. — Она выбралась из-под низких ветвей, что служили крышей и дверью. — Зябко.
— Скоро потеплеет.
Она присела рядом со мной, кутаясь в плащ. Волосы у нее спутались, глаза опухли со сна.
— О чем ты думаешь в битве? — полюбопытствовала она.
— О том, как бы остаться в живых, — ответил я. — О том, как бы убить побольше врагов. И еще о победе.
— Это мед? — спросила она, указывая на рог в моей руке.
— Вода, госпожа. Мед замедляет воина в битве.
Гвиневера приняла у меня рог, плеснула воды в глаза, допила остальное. Ей было заметно не по себе, но я знал, что ни за что не смогу убедить ее остаться на Минидд Баддоне.
— А Артур? — спросила она. — О чем думает в битве он? Я улыбнулся.
— О мире, что наступит после сражения, госпожа. Он всякий раз верит, что эта битва — последняя.
— Однако ж конца битвам не предвидится, — сонно заметила она.
— Пожалуй, что и так, — согласился я, — но в этом бою, госпожа, держись поближе ко мне. Как можно ближе.
— Да, лорд Дерфель, — насмешливо отозвалась она. И одарила меня ослепительной улыбкой. — И спасибо тебе, Дерфель.
К тому времени как солнце полыхнуло из-за восточных холмов, окрасило клочковатые облака в малиновые тона, а на долину саксов легла густая тень, мы уже облачились в доспехи. Полумрак рассеивался и таял: солнце поднималось все выше. Над рекой вились струйки тумана, растекаясь и уплотняя дым над кострами, вокруг которых наблюдалось необычное оживление.
— Что-то там неспокойно, — обратился ко мне Кунеглас.
— Может, саксы знают, что мы идем? — предположил я.
— Что здорово усложнит нам жизнь, — мрачно отметил Кунеглас, хотя, если саксы и впрямь пронюхали о наших планах, к бою они, по всему судя, не готовились. Взгляд не различал ни щитовой стены, обращенной к Минидд Баддону, ни войск, идущих маршем на запад к Глевумской дороге. Напротив, когда солнце поднялось достаточно высоко, чтобы выжечь туман над речными берегами, нам показалось, что враги наконец-то решили сняться с места и двинуться в путь, только непонятно куда — на запад, север или юг, — для начала им предстояло собрать воедино телеги, вьючных лошадей, стада и отары. С нашей высоты лагерь изрядно смахивал на разворошенный пинком ноги муравейник, но постепенно восстановилось некое подобие порядка. Люди Эллы вынесли всю свою кладь за южные ворота Аква Сулис, а люди Кердика снаряжались к выступлению рядом с лагерем на излучине реки. Хижины горели; вне всякого сомнения, саксы намеревались перед уходом сжечь обе стоянки. Первыми стронулись легковооруженные всадники — они поскакали на запад мимо Аква Сулис, по Глевумской дороге.
— Досадно, — тихо проговорил Кунеглас. Всадники выехали разведать дорогу, по которой собирались уйти саксы, и мчались они прямиком навстречу Артуровой внезапной атаке.
Мы ждали. Мы не могли спуститься вниз по холму, пока в виду не покажется Артурово воинство, а тогда нам предстоит стремительный бросок — дабы занять брешь между людьми Эллы и армией Кердика. Яростный натиск Артура обрушится на Эллу, в то время как мои копейщики и отряды Кунегласа помешают Кердику прийти союзнику на помощь. Мы почти наверняка уступим им в численности, но Артур надеялся прорваться сквозь строй Эллы и привести свои войска нам на подмогу. Я посмотрел налево, надеясь, что по Фосс-Уэй уже подходят воины Энгуса, но далекая дорога все еще оставалась пустынна. Если Черные щиты не явятся, тогда мы с Кунегласом окажемся зажаты между двумя половинами саксонской армии. Я оглядел своих людей: те заметно нервничали. Того, что происходит в долине, они не видели, ибо я велел им спрятаться и не высовываться до тех пор, пока мы не атакуем с фланга. Кое-кто крепко зажмурился, несколько человек из числа христиан преклонили колена и воздели руки, а прочие водили точильными камнями по лезвиям копий, уже заостренным до бритвенной остроты. Друид Малайн нараспев читал охранительный заговор, Пирлиг молился, Гвиневера глядела на меня расширенными глазами, словно по выражению моего лица понимала, что должно вот-вот произойти.
Саксонские разведчики уже скрылись из виду на западе, а теперь вдруг стремительным галопом пронеслись назад. Из-под копыт летела пыль. По их бешеной спешке было ясно: они увидели Артура, и скоро, надо думать, хаотичная суматоха саксонских лагерей преобразится в грозную стену щитов и копий. Я покрепче сжал длинное ясеневое древко копья, закрыл глаза и вознес молитву, и слова мои полетели в синеву небесную, к Белу и Митре.
— Гляди, вот они! — воскликнул Кунеглас, пока я молился. Я открыл глаза: атакующая армия Артура уже заполнила западную часть долины. Солнце било воинам в лицо и отсвечивало от сотен обнаженных клинков и надраенных шлемов. Южнее, вдоль реки, летели вперед Артуровы всадники, торопясь захватить мост к югу от Аква Сулис, а войско Гвента наступало, растянувшись в длинную шеренгу по центру долины. Люди Тевдрика экипировались на римский лад: на них были бронзовые нагрудники, алые плащи и крепкие шлемы с плюмажами, так что с вершины Минидд Баддона они казались кармазинно-золотыми фалангами под сонмом знамен, на которых вместо гвентского черного быка красовались алые христианские кресты. К северу от них шли копейщики Артура — шли за Саграмором и его широким черным стягом, что развевался на шесте с навершием из саксонского черепа. По сей день стоит мне закрыть глаза, и я словно наяву вижу, как надвигается это воинство, вижу, как ветер колеблет волну знамен над стройными шеренгами, вижу, как позади них над дорогой клубится пыль, а там, где прошли они, зеленые всходы безжалостно втоптаны в землю.
А впереди наступающей армии царили паника и хаос. Саксы бежали спасать жен, облачались в доспехи, разыскивали вождей или сбивались в группки, что постепенно объединялись в первую щитовую стену близ лагеря под Аква Сулис, да только жалкая получилась стена, неплотная, рыхлая, и на моих глазах какой-то всадник дал знак воинам отойти назад. По левую руку от нас Кердиковы люди выстроились в боевой порядок куда быстрее, но они находились на расстоянии двух с лишним миль от атакующего Артурова войска, а это означало, что основной удар примут на себя бойцы Эллы. Вдалеке, следом за армией, темной, оборванной массой надвигались наши ополченцы — с серпами, топорами, мотыгами и дубинками.
Я видел, как над могилами римского кладбища взвилось знамя Эллы, видел, как Элловы копейщики поспешили назад, под стяг с окровавленным черепом. Саксы уже покинули Аква Сулис, свой западный лагерь, а также и поклажу, собранную за пределами города; они, может статься, надеялись, что Артуровы люди задержатся разграбить телеги и вьюки, но Артур вовремя заметил опасность и провел своих людей в обход, севернее городской стены. Гвентские копейщики выставили на мосту своих воинов, предоставив всадникам в тяжелых доспехах следовать за кармазинно-золотой линией. Все происходило так медленно, словно во сне. С Минидд Баддона округа просматривалась как на ладони: мы видели, как последние саксы удирают через обвалившуюся стену Аква Сулис, видели, как щитовой строй Эллы наконец-то окреп, видели, как Кердиковы люди спешат вдоль дороги к Элле на помощь; мысленно мы торопили Артура и Тевдрика — да вперед, скорее же, сомните Элловы ряды прежде, чем Кердик успеет вступить в битву! — но атака, похоже, замедлилась до улиточной скорости. Верховые гонцы метались между отрядами копейщиков туда-сюда, а все остальные вроде бы никуда и не торопились.
