Миле исполнилось двадцать пять. Следовательно, по местным понятиям, она являлась древней старухой. Темноволосая, тоненькая, но очень сильная. На первый взгляд Мила казалось тихой, она и вела себя соответственно. Собственно, она такой и была, если не считать случая, когда в присутствии Трента Мила голыми руками порешила здоровенного мужика.
Со дня Большой Беды где только не приходилось обитать Тренту! За Грань он попал сразу после того, как ему стукнуло двенадцать. Здесь подыскал себе семью. Уже не сосчитать, сколько раз им приходилось менять убежище. Изредка вспоминая прошлое, Трент поражался, в какой странной компании оказался. С того дня как он очутился за Гранью, прошло пять лет – по местным меркам вечность. Многое забылось, и теперь ему приходилось вспоминать, почему эти ребята в первый момент показались ему странной компашкой. С годами понятие «странный» начало меняться, прежняя жизнь все дальше проваливалась в некую сказочную, небывалую даль. Теперь те годы скорее можно было назвать странными.
Первым, на кого он набрел за Гранью, оказался Джимми. Следующей была Мила, она прибилась к ним, когда Драконы позволили ей жить на их территории. Если откровенно, то и Тренту дозволение ютиться во Флэтбуше было дано не сразу. Сначала его сочли вебтанцором и проходимцем. Драконы долго били его, пытаясь выколотить признание, что он является вебтанцором и проходимцем, однако ничего не добились. Его отпустили, и то с большой неохотой, когда он сумел доказать, что ничего не понимает в Инфосети. К тому же за него заступился Джимми, взял его на поруки. В ту пору Джимми был важной шишкой – бегал в шнурках у главы клана. С той поры года три на Трента не обращали внимания. Джоди Джоди и Берд пришли вдвоем около года назад. Откуда они явились и что с ними произошло, Трент не знал. Их расспрашивала Мила, и Джоди Джоди разрешили держаться в компании только после того, как она заявила, что ничего не помнит из того, что с ней случилось между началом Большой Беды и до того момента, как она оказалась за Гранью. Никто бы не рискнул назвать это ложью, потому что каждый из них, кто в большей степени, кто в меньшей, испытал что-то подобное. Вполне возможно, что в судный день атаки на Комплекс Джоди Джоди потеряла память. Что касается Берда, он до сих пор частенько просыпался в холодном поту, а случалось, просто боялся заснуть. Во сне его мучили жуткие кошмары.
Семья собралась в гостиной, где в чудом сохранившемся камине горел маленький костерок. Единственный огонек в огромной квартире. У каждого на собранной с миру по нитке одежде ярко выделялись пурпурные и золотые цвета, свидетельствующие о принадлежности к клану Храмовых Драконов.
Когда Трент упомянул о разборке, начавшейся в помещении храма, Мила не выдержала:
– Этот парень, Ламонт, назвал нового проповедника Энди Строуберри?
– Да, – кивнул Трент. – А Строуберри назвал его Ламонтом Ньюменом. Ты что, знала их?
Мила и Джимми украдкой переглянулись. Оба они были черненькие, Джимми, правда, посветлее, он из латиносов, а Мила просто как сажа. Трент, почуяв, что его слова насчет проповедника буквально сразили их, сразу примолк. Наконец Джимми вздохнул и начал рассказывать, по привычке растягивая слова на гарлемскии манер.
– Да... я учился у него в школе второй ступени. Еще до Большой Беды. Когда начали возводить Барьер, Строуберри оказался на другой стороне. С тех пор мы его больше не видели.
– Мы? – удивился Трент.
– Ну да, – горячо и страстно подтвердила Мила. – Моя сестра тоже училась в той школе.
Трент никогда бы не подумал, что Мила способна испытывать воодушевление.
– Когда я была подростком, – добавила девушка, – он читал проповеди во флэтбушском храме. В школе я его никогда не встречала, но моя сестра, погибшая в день Беды, хорошо знала его. Она говорила, он был...
– ... Самый замечательный и самый огромный мужчина, которого она когда-либо видела, – подхватил Джимми.
Они опять посмотрели друг на друга, на этот раз оба заулыбались, и Джимми продолжил:
– Он играл во Всемирной футбольной лиге... Далее они затараторили, перебивая друг друга.
– Играл заднего линейного защитника в «Пекинских Медведях», – произнесла Мила.
– И они два раза подряд выиграли Великий кубок, – вставил Джимми. – И он установил рекорд по числу каких-то там подач.
– И он ненароком убил какого-то игрока, пытавшегося остановить его на поле, – сказала Мила.
– И он убивал студентов, не выполнявших домашнюю работу, – добавил Джимми.
Мила задумалась, потом после короткого размышления опровергла последнее заявление:
– Это неправда. Откуда ты можешь знать?
Трент, Джоди Джоди и Берд во все глаза следили за ними.
В следующий момент и Джимми, и Милу сразила одна и та же мысль. Они оба повернулись к Тренту и спросили сбивчиво, почти в один голос:
– Неужели ты решился стрелять в храме? Ты оставил там тело?
Трент поморгал:
– Это не тело. Это парень, которого я привел в бесчувствие. Он скоро очнется. Он очень быстро бегает. Они, оказывается, знали друг друга, – прибавил он и после паузы дополнил: – Когда Ламонт придет в себя, они, возможно, вспомнят старые добрые времена, когда были молоды.
В наступившей тишине они все вместе поразмышляли над подобной перспективой. Никто не улыбнулся.
Наконец Джимми вздохнул:
– Он знал столько людей!
– Кто? – поинтересовался Берд. Джимми оставил вопрос без ответа.
– Этот Ламонт что, в самом деле такой знаменитый? – не поверила Джоди Джоди. Джимми кивнул:
– Я ничего не слышал о Ньюмене с Большой Беды. Пять с половиной лет. Это немало.
– Ха, вспомнил, – заявил Трент. – Значит, с тех пор о нем вообще никто ничего не слышал?
– До Беды, – объяснила Мила, – это был самый известный человек во Флэтбуше.
– И потом тоже, – не удержавшись, добавил Джимми.
– Пока Трент его не прихлопнул. – Наконец и Берду удалось вставить слово. Все посмотрели на Берда. Тот пожал плечами:
– Все знают, кто такой Трент. Трент заулыбался:
– А вот проповедник Строуберри не знает.
– Как же он может знать Трента, – горячо возразила Мила, – если он первый день во Флэтбуше!
В этот момент через встроенный в ухо микронаушник до Трента долетел вызов. Это был Образ, запущенный им в Инфосеть. В тот день Образу удалось захватить «орбитальный глаз». Спутник до сих пор еще находился в его распоряжении. На объемной картинке, возникшей в воображении Трента, нарисовался проповедник Строуберри, не спеша бредущий по улице. За спиной два Дракона, они сопровождали его. Трент вслух объявил:
– Этот ваш священник из футболистов направляется сюда.
