- А в какое детективное агентство ты обратилась?
- Я позвонила Ирине Кузнецовой, она дала мне адрес фирмы “Самаритянин”.
- Так Ирина была в курсе твоего расследования? — ахнула «ниро вульф в женском обличье».
- С самого начала.
- Вот так кремень-баба! — восхитилась Алла. — Ни словом, ни намеком не дала понять, что ей известно больше, чем остальным. Значит, в ту пятницу ты и в самом деле была у нее?
- Я пришла к ней в пять часов.
- А до этого заезжала к Катерине, — утвердительно произнесла Алла.
- Да. Накануне “самаритянки” передали мне две видеокассеты одинакового содержания. Одну я сразу послала по экспресс-почте в наш офис на папино имя. Бандероль пришла в час дня, и я отнесла ее в запечатанном виде. На половину третьего он был записан к урологу. В два часа дня отец уехал в клинику, а я отправилась к Катьке, чтобы вручить ей копию.
- В то время Екатерина, видимо, ждала вашего мужа, — предположила Наташа.
- Это я поняла лишь потом. Нажала кнопку домофона, а она спрашивает: “Вовик, это ты?” Отец никогда днем не заезжал домой, и эта стерва ничего не боялась. Я ответила: “Он просил вам кое-что передать”. Катька, видно, не узнала мой голос и впустила меня в подъезд, а потом встретила на пороге квартиры почти голая, тварь бесстыдная. Увидев меня, аж вся перекосилась от злости. Стала что-то злобно шипеть, а я говорю: “Скоро, сучка, отец вышибет тебя под зад коленом. Окажешься на панели, где тебе самое место. Имей в виду, запись папа уже видел”. Отдала ей кассету и ушла. А когда выходила из двора, встретила машину отца. Он притормозил и спросил: “А ты что здесь делаешь?” Я ответила: “Поинтересуйся у своей сучки”. Мне было тошно, я не знала, куда деться, с кем поделиться. Домой не хотелось. И я поехала к Ирине.
- Да уж, на Ирину можно положиться, — согласилась верная боевая подруга. — На ее месте я поступила бы точно так же. Чужая тайна — это чужая тайна.
- Я просила Ирину ничего не говорить маме — у нее больное сердце. Она до сих пор болезненно реагирует на все, что связано с отцом. Ей было неприятно даже известие, что я перешла в его фирму, а уж остальное… Мама — порядочная женщина, ей претит подобная грязь. Не думаю, что она бы одобрила мое решение нанять детективов для слежки за Катькой и Володей: мама не сторонница выносить сор из избы. Ей было очень больно, когда папа променял нас на дешевую потаскуху, и до сих пор стыдно за случившееся три года назад, хотя ее вины тут нет. Я скрывала от матери, что после их развода дважды просила у отца денег. Не могла признаться и в том, что подсунула ему видеокассету, компрометирующую Катьку, что ходила к ним домой, — с маминой точки зрения, все эти поступки недостойны порядочной женщины. В воскресенье, когда мы приехали к Ирине, та вела себя при маме так, будто не в курсе последних событий. Потом появились вы, Алла, и при вас Ирина держалась той же линии. В тот день мы придумывали мне алиби в отношении отравления Володи. Никто еще не знал, что Катерина убита. Мне кажется, Ирина подозревала меня, но не показывала виду. А когда стало известно о Катькиной смерти, ее подозрения в мой адрес, видимо, усилились. Ведь я пришла к ней в пять часов, а до этого вполне могла разделаться с Катериной и заранее влить секуринин в виски.
Какой же дурачок Кирилл! И ведать не ведал, что ему уготована роль жертвенного барашка. Лина сознательно выбрала его ради реализации своего плана, а он решил, будто она мечтала стать его женой.
Да и Вовчик тоже простак, ей без труда удалось втереться к нему в доверие. Они ж учились на одном курсе, имели схожие судьбы — Вовика сокурсники презирали, да и Лину не жаловали. И оба платили обидчикам тайной ненавистью, мечтая когда-нибудь взять реванш. И их чаяния осуществились! Оба устроились вполне ничего, не перенапрягались, а главное — обоих ждало богатство! Пусть не ими заработанное — кого это волнует?! Кто успел, тот и съел, в нынешнем мире в цене хваткость, а не трудолюбие.
Вдобавок их объединяло одно чувство — ненависть к Регине. Вовчик даже надумал травануть женушку — так она ему обрыдла. Лина не строила столь кровожадных планов, — ей было бы достаточно крепко насолить сопернице, но почему бы и не подсобить?..
Лина опять прибегла к помощи тети Гали: взяла у нее медицинские справочники о лекарственных веществах, досконально проштудировала их, выбрала нужные средства, а потом попросила тетушку выписать рецепты. Подсыпать Регине эргометрин — Линина идея. Вовчик до таких тонкостей никогда бы не додумался — для этого нужно быть женщиной.
В то время Лина еще не знала, что Кирилл опять спутался с Региной, просто хотела отплатить за все унижения, которые довелось пережить по ее милости. А кому понравится, когда подруга снисходительно заявляет: «Лин, обрати внимание на Михаила (Игоря, Егора, Юру, Диму и прочих). Я его бортанула, может, у тебя с ним получится?» Швыряла ненужных ей поклонников, как собаке кость. «На тебе Боже, что мне негоже!» А она, Лина, должна нижайше благодарить? «Ненавижу!» — думала «серая мышка», впиваясь ногтями в ладони и благодарно улыбаясь заклятой подруге.
Заполучив Кирилла, Лина злорадствовала — насолила сопернице! Ан нет! Это событие прошло мимо внимания Регины.
Как-то раз бывшие подруги встретились, Регина поздравила Лину с рождением сына, пожелала всех благ, — и при этом была совершенно спокойна. Набросься она с диким визгом — ведь жениха из-под носа увели! — Лина бы торжествовала. А так… Даже удовлетворения не ощутила.
Правда, та встреча все же принесла свои плоды. Через несколько месяцев бывшая подруга вышла замуж — вот уж Лина порадовалась: гордячка Регина стала женой замызганного Вовки Дьяконова, страдавшего гайморитом, но не умевшего пользоваться носовым платком и постоянно шмыгавшего носом! «Сопливый супермен» — вот как его прозвали на курсе. «Супермен», понятное дело, с издевкой: Владимир был белокожим, тощим, длинным, его конечности, без намека на бицепсы-трисепсы, напоминали макаронины.
Все думали, что красотка Новицкая родилась с золотой ложкой во рту и выйдет за нефтяного магната, а она — мадам Дьяконова! Умора! Ну пусть формально и не Дьяконова, сохранила девичью фамилию, но спит-то с Вовчиком, который весь первый семестр щеголял в желто-коричневом арлекинском пиджаке, заработав еще одно прозвище «клоун».
Вот уж Лина перемыла косточки бывшей подружке! Мужу, правда, напоминать о ней опасалась — однажды этот тюфяк озверел и стал хлестать ее журналом по лицу, а потом повалил на пол и чуть не задушил: рыча: «Ты, гадина, нарочно поливала Регину грязью, чтобы заполучить меня!» С тех Лина о сопернице — молчок. Но душа-то горела… И она отправилась к Вовчику — хотелось ей посмотреть, как теперь живет «счастливица». Адрес узнала без труда — квартира записана на Регину.
Лина и помыслить не могла, что поездка в непрестижное Братеево доставит ей такое удовольствие. Как же приятно осознавать, что в такой глуши, куда добираться дольше, чем в иной подмосковный город, и где переполненные мусорные баки стоят напротив подъезда, буквально в двух шагах, — живет девушка, раньше менявшая иномарки чаще, чем ее подруга — перчатки…
